Корни гор. Книга 1: Железная голова

– Там же люди… – Эренгерда дрожала, ловя слухом звуки за дверью. Побежденный было поток завертел ее снова, и теперь к нему прибавилось беспокойство за свою добрую славу. – Тебя видели!

– Ну, да, видели, – согласился Гельд. – Твои женщины жалуются, что ты от радости сама не своя и чуть их не побила. А я им сказал, что для невесты конунга у меня найдется такой подарок, что она сразу подобреет. И они меня пропустили.

– И что я им потом покажу? – Эренгерда окинула растерянным взглядом пустые руки Гельда.

– Скажешь, что эта вещь слишком хороша для их завидущих глаз. Такой важной особе, как невеста конунга, просто положено иметь свои тайны… А это что?

Гельд взял ее руку, испачканную углем, и разжал пальцы. Эренгерда позволила ему это и сдержанно, чуть презрительно усмехнулась. Невежда увидит просто черту. Нужно быть сведущим человеком, чтобы в простой черте распознать могущественную руну!

– «Ис». – Гельд поднял на нее глаза, и Эренгерда внутренне дрогнула: он слишком быстро понял то, чего понять был не должен. – Зачем ты хочешь замерзнуть, о Фрейя нарядов? Так не пойдет. Здесь нужно совсем другое. Вот так.

Эренгерда не успела сообразить, что он делает, а Гельд уже выхватил из ее второй руки кусочек угля и быстрым движением наискось перечеркнул руну у нее на ладони. Эренгерда ахнула, глядя на свою руку: там появилась совсем другая руна! «Ис» превратилась в «гиав». Руна дара, руна взаимного влечения и любви. В ужасе Эренгерда тянула руку назад, но Гельд не пускал; на лице его появился беззвучный смех. Вырвав руку, Эренгерда со всей силы ударила его по щеке, но он не попытался уклониться, а продолжал смеяться. Звук удара показался Эренгерде пугающе громким, ну и пусть! На щеке Гельда появилось красное пятно с черным отпечатком косого креста – руны «гиав». Она обладает тем чудесным, неповторимым свойством – у нее нет перевернутого положения, она всегда – прямая и благодетельная, как ее ни поверни.

– Спасибо тебе, светлая дева, – все еще смеясь, проговорил Гельд.

Тяжело дыша от волнения, Эренгерда смотрела на него и не знала, что сказать. Не в пример ей, Гельд был как-то уж слишком уверен и смел, как будто решение конунга, что навек их разлучало, только прибавило ему сил и надежд. Она вскочила, но Гельд тоже стремительно поднялся и стоял теперь между нею и дверью. Не звать же на помощь в своей собственной девичьей!

Гельд смеялся почти беззвучно, но с таким удовольствием, будто одержал победу. Так оно и есть. Высокородная дева не подозревала, что он тоже разбирается в рунах. За четырнадцать лет странствий всякому научишься. А своей пощечиной она только помогла той ворожбе, которую он почти невольно затеял. Теперь руна «гиав», соединяющая любовью мужчину и женщину, отпечатана одинаково на ее руке и на его щеке и связывает их прочнее божественной цепи Глейпнир. И он решился призвать эту руну на помощь, потому что события последних дней и правда прибавили ему сил. Он видел бледное, погасшее лицо Эренгерды и понимал, что предстоящий брак с конунгом сделал ее несчастной. А если так, то он вправе предложить ей другую судьбу.

Опомнившись, Эренгерда стала отчаянно тереть ладонь о бок, не боясь испортить дорогое зеленое платье. Но смеющийся взгляд Гельда говорил ей: поздно. Она и сама знала, что поздно, но бороться надо даже в безнадежном положении!

– Что ты… себе позволяешь… – отрывисто шептала она и боялась услышать от него то, что могла сказать и сама: он позволяет себе то, что позволяет ему она. Так, знаешь ли, между мужчинами и женщинами заведено с начала времен.

Но он молчал, и ее растерянность все возрастала.

– Чего ты хочешь? – воскликнула наконец Эренгерда. – Скажи мне, чего ты хочешь! – просила она, надеясь услышать, чего же хочет она сама. – Ты ведь не думаешь, что я стану шить тебе рубашки[16]. А выйти за тебя замуж я не могу.

– Почему? – наконец ответил Гельд. – Ты думаешь, я чем-то хуже других… мужчин? Ты ведь так не думаешь. Если бы думала, ты меня бы сейчас ни о чем не спрашивала.

– Но кто ты такой? – Отведя на миг глаза, Эренгерда опять вызывающе взглянула на него. Здесь преимущество целиком принадлежало ей. – Кто хотя бы твой отец? Как знать, кем он был? Я не могу выйти замуж неизвестно за кого! За простого торговца!

Гельд пожал плечами:

– Как знать, кто был моим отцом? Быть может, конунг!

Эренгерда попыталась засмеяться.

– Не рассказывай мне детские саги. Еще скажи, что ты сын бога. Тогда тебя подкинули бы не торговцу, а хёвдингу. Или в святилище. В Эльвенэсе ведь есть святилище Фрейра. Самое подходящее место для такого… Ты, должно быть, и сам…

Она хотела сказать: «И сам родился от связи неравных родителей». Ребенка ярла и рабыни оставляют в доме ярла и воспитывают так, как захочет ярл. А вот ребенка дочери ярла и… не раба, конечно, но не подходящего в женихи человека, скорее всего, подкинут чужим. Его не захотят держать в доме, а выбросить в лес – жалко. Если так вышло, значит, страсть была великая, а дети от страстной любви получаются красивыми и удачливыми. Как он.