Корни и побеги (Изгой). Роман. Книга 1

- Смеётесь, товарищ младший лейтенант, - с угловатым жеманством отвечала дорожная наяда, - а хватит силёнок-то? Разве что на одну?

- Так нас двое, - нашёлся Марлен.

Рот его плотоядно растянулся до ушей, глаза масляно заблестели, и даже на заду не чувствовалось мокроты. Женщина тоже смеялась, радуясь, очевидно, исчерпанному неприятному инциденту, да и потому, что такой язык был ей понятен и такие подыгрыши привычны.

- А он захочет? – стрельнула взглядом во Владимира.

- Володя, ты как думаешь, вдвоём подымем? – пригласил в игру друга Марлен. – Давай, попробуем. Ты под какую станешь?

Вдвоём с обидчицей громко и дружно засмеялись.

Владимир подошёл ближе, спросил:

- Это ваш грузовик?

- Мой. - Женщина притихла, не привычная, очевидно, к серьёзному обращению на «вы» и опасавшаяся вообще «выкающих» людей не её мира и понимания.

- А что ты-то здесь делаешь? – втесался в разговор Марлен.

- Агронома привезла на поезд, в Минск он поехал. – Жалобно добавила: - За день ухайдакалась в поле, вот и прикемарила немного. А вы разбудили.

- И откуда ты? – продолжал допрос Марлен.

- Из Сосняков, в колхозе работаю.

Марлен от радости даже присел, хлопнув себя по коленям.

- Ну, ты даёшь, девка! Нам туда и надо. Давай, заводи, поехали! – заторопил он женщину.

Вблизи Владимир разглядел, что женщина ещё совсем молода, лет 25-ти, хотя одежда её и не сошедшая с лица тревога, вызванная неожиданной встречей, старили, да и лицо уже было посечено ранними тонкими морщинками у глаз и на лбу, отметками нелёгкой, видимо, жизни.

- А зачем к нам? – Ей совсем не хотелось привозить в деревню непознанных людей, да ещё в форме, может, на горе кому-нибудь, может, и всей деревне. Так не раз уже было от наездов разных начальников, усиленно проверяющих, как они жили под немцем, да настырно поучающих, как должны жить теперь, что сеять и выхаживать, и заранее отрезающих по крупному ломтю каждый от ещё не выращенного и не испечённого хлеба. Да и женское любопытство не давало покоя, больше, конечно, оно. Как это, привезла военных в деревню и не может рассказать подружкам кто они и зачем явились-нарисовались в офицерской форме. Ещё раз внимательно, по-женски тщательно, оглядела приятелей, задержавшись взглядом на вещах.

- Может, в гости к кому?

- Угадала, подруга, - ответил не отдававший инициативы разговора Марлен. – Да ты не боись! Не начальники мы, - догадался о её тревоге, - к сестре еду. К Любови Александровне, учительшей она у вас, за председателем вашим живёт. Знаешь?

Лицо женщины разом просветлело, глаза ещё расширились, подняв кустики бровей. Она радостно переспросила:

- Так ты – её брательник?

- Ну да! – ответил, радуясь родству не меньше, Марлен.

Тревога и насторожённость, сдерживавшие их, рассеялись.

- Вот будет радость-то! – ещё раз воскликнула женщина.

- Так давай, торопись довезти её! Шевелись, Венера! – стал по-хозяйски подгонять Марлен.

- Чем материться, лучше помоги, - не обижаясь, ответила та.

Она полезла в кузов через заднее колесо и борт, тяжело задирая свою толстую, как обрубленную, ногу и наваливаясь на борт всем телом.

Марлен заорал вслед:

          - Эй-ей! Не помни! – Спросил: - Что делать-то?

Женщина сбросила топор.

- Нате, нарубите сушняка покороче, а я пока вздую самовары да заведу свою «Варвару».

- Ты чего это мужика бабьим именем окрестила? – тут же поинтересовался Марлен.

- Это машина-то мужик? – ответила та и добавила убеждённо: - Она у меня работница, значит, баба.

- 2 –

Как ни торопились, прошло не менее получаса, пока чудо русской автотехники стало готово к движению. Мотор у ЗИСа работал ровно, с редкими лишними выхлопами, да и весь он выглядел аккуратным, даже недавно был выкрашен, с целыми дощатыми бортами и кабиной, даже с целыми стёклами и только с сильно изношенными шинами.

- Хорошо живёте в своём колхозе, даже машина есть. Чо не отобрали на фронт или ещё куда? – поинтересовался Марлен, первым усаживаясь в тесную кабину посередине, рядом с водителем так, что рычаг переключения скоростей оказался у него между ног. Угадывалось, что ему не часто приходилось ездить в машине, а уж в кабине – наверняка.