Корни небес

— Да, мой народ, вы слышали это слово: научные. Эта женщина впала в грех высокомерия, который довел человечество до края гибели. Она проводила эксперименты над человеческими существами…

— Только для того, чтобы спасти жизни! — протестует Адель.

Под бессильным взором Дюрана, которого держат три стража под присмотром четвертого, Готшальк со всей силы ударяет ее по голове. Женщина падает на землю, как сдувшийся мяч.

— Господь говорит: «Не позволим колдунье жить!»

— НЕ ПОЗВОЛИМ КОЛДУНЬЕ ЖИТЬ! — в унисон повторяет толпа.

Не дожидаясь приказа, четыре человека подбирают тело Адель и кладут его на вершину кучи, привязывая к первой стойке.

Затем спускаются и делают то же самое с герцогом, который не оказывает ни малейшего сопротивления, как будто он уже смирился со своей смертью.

Когда четыре служителя слезают с кучи, в руке Готшалька появляется зажженный факел.

— Итак, момент настал. Господь, в своей бесконечной милости, заберет к себе души этих двух грешников, очищая от зла наше сообщество.

Дюран пытается вырваться. Каждый мускул на его теле напряжен до предела.

Но Готшальк не дурак. Сделав знак стражам крепко держать Дюрана, он неспешно идет к куче бревен и картона.

— Этим огнем…

Огонь факела приближается к куче.

— …прошу Господа очистить наше сообщество.

Голубые язычки пламени бегут по бревнам, поднимаясь вверх.

Дюран рыдает, кричит, пытаясь освободиться от рук своих охранников.

Огонь достигает ног герцога. Уродец кажется одуревшим. По шее у него стекает струя пены. Потом огонь достигает лица. Слюна шипит, испаряется. Герцог кричит от боли. Это очень долгий крик, похожий на вой собаки.

В этот момент Адель открывает один глаз. Другой — сплошной синяк, оставшийся от ужасного удара Готшалька.

Ее губы, разбитые и обожженные, открываются, показывая сломанные зубы.

— И это ваш главарь? Этот негодяй? Он изнасиловал меня! Он использовал меня для своих мерзких целей! Если этот человек святой, тогда святость в глазах Бога хуже, чем пороки! Я не сделала ничего, кроме…

Раздается выстрел. Голова Адель раздроблена. Когда огонь достигнет ее, он всего лишь поглотит мертвое тело.

Готшальк опускает дуло пистолета.

— Как типично для женщин все испортить…

Потом поворачивается к Дюрану.

Целится.

В этот момент, как в библейском рассказе, небеса разверзаются, и тяжелый дождь обрушивается на огонь и на людей.

Но это не просто дождь: это вихрь из кожистых крыльев, когтей и клыков. Он стремительно спускается с неба и набрасывается на толпу, не щадя ни заключенных, ни стражников. Один из двух голых детей летит головой об стену, на которой остается кровавый отпечаток. Какую-то женщину буквально раздирают надвое. Кажется, что я гляжу на одно из тех полотен, на которых средневековые художники изображали ад.

Воспользовавшись замешательством, Дюран стряхивает с себя одного из надсмотрщиков. Сверхъестественным усилием он выпрямляется и ударом правой, а потом левой руки повергает в нокаут двух других. Один падает со сломанной шеей, другого приканчивает удар прикладом в нос. Диоп и Венцель тоже не ждут приглашения. Они с голыми руками бросаются на других стражников и быстро справляются с ними.

Не успев сам понять, что я делаю, я тоже поворачиваюсь, тыча кулаком в плечо одного из стражей. Тот, однако, почему-то не спешит расставаться с оружием. Он поднимает винтовку и целится мне в лицо. Как при замедленной съемке, я вижу, как его палец начинает давить на курок…

Внезапно что-то мелькает.

Лезвие сверкает на солнце.

Рукоять ножа торчит из горла человека, который хотел меня застрелить.

— Вам стоит быть попроворнее, святой отец, — ухмыляется Марсель Диоп, вынимая оружие из шеи стражника, который все еще корчится в предсмертных судорогах.

Мы собираем оружие наших тюремщиков.

Черные и сверкающие крылатые существа истребляют всех вокруг, но почему-то не нападают ни на меня, ни на швейцарских гвардейцев.

Как будто мы находимся в центре циклона.

Дюран молча смотрит, как тело Адель пожирает огонь. Волосы вспыхивают, как будто горит свеча.

Затем он выискивает взглядом Дэвида Готшалька.

Псих убегает по направлению к своему гигантскому грузовику, трижды проклятой Церкви Бога На Колесах.

Приспешники Готшалька прикрывают его бегство, умирая от когтей и зубов крылатых агрессоров.

— ГОТШАЛЬК! — кричит Дюран. — Я ДОБЕРУСЬ ДО ТЕБЯ!

Он бежит с невероятной скоростью к сумасшедшему негодяю. Каждый шаг уменьшает расстояние между ними.

Наконец достигает его буквально в десяти метрах от грузовика, который Калибан уже привел в движение.

Хватает его за ногу.

Готшальк падает и пищит, как мышь. Дюран прибивает его к земле, придавливая своим весом. Заставляет повернуться к нему.

— Ты больше не будешь убивать, гад!

Со всей силы капитан поворачивает шипованную корону на голове у Готшалька. Шипы раздирают кожу и мышцы, доходя до кости. Она выдавливает глаз, рассекает губу, и в конце концов превращается в окровавленный ошейник.

Готшальк воет, пытаясь остановить кровь руками.

Дюран поднимает его. Рядом с ним Венцель. Мы с Диопом несем Буна, который лишился сознания.