Корни обнажаются в бурю. Тихий, тихий звон. Тайга. Северные рассказы

Он сунул руку в карман и почувствовал, как все в груди неприятно сжалось: в спешке он, кажется, забыл флакончик, с которым никогда не расставался.

Медленно, стараясь успокоиться, хирург стал ощупывать один карман за другим, хотел подняться, чтобы посмотреть в карманах пальто, но с необыкновенной ясностью вдруг вспомнил, что видел флакончик на этажерке перед самым уходом, видел…

В следующую минуту он хотел кого-нибудь позвать, но понял, что уже никто и ничто ему не поможет. И сразу же, словно что взорвалось в нем, он увидел ледяной купол, усеянный крупными и острыми звездами. Еще он успел подумать о том, что забыл, как называется лекарство.

— Забыл… Забыл…

Потом перед ним сверкнул яркий огненный след. Сорвалась звездочка с тихим шелестящим звоном. И в то же самое мгновение проснулся Серегин, поднял взлохмаченную голову и огляделся. Стояла тишина. Николай Иванович по-прежнему сидел, уронив голову на грудь, из другой, смежной комнаты доносился здоровый храп Поприщенко.

Разметав волосы на подушке, Настенька спокойно и ровно дышала. Серегин осторожно взял ее руку — рука была нежной и теплой.

— Живая…

Скоро должен был наступить рассвет, но пока в темном бархате неба ярко сияли бесчисленные звезды. Гореть им не сгорая — вечно.