Корни огня

— А ничего так, довольно путево все провел. С камушками более-менее понятно. Не совсем ясно, для чего и для кого наш озорник козопас собирался сделать головной убор, усыпанный драконьей кровью. Как подберемся к нему поближе — порасспросим. А сейчас разберусь-ка я, пожалуй, с углежогами.

Лис вскинул лук, чуть помедлил, прикидывая в уме скорость и направление ветра. Две стрелы, одна за другой, покинули тетиву. Два тела рухнули в огонь, оба с пробитым горлом.

— Вот это я называю производственный травматизм, — пробормотал Сергей, глядя, как огонь быстро охватывает засаленную одежду и взбирается вверх по древкам стрел. — Бывает. Задумались и оступились. Или так: оступились, потому что вовремя не задумались. Прах к праху, — холодно процедил Лис.

Пипин Геристальский вошел в комнату сестры. Та приподнялась на локте, чтобы приветствовать брата.

— Я вижу, тебе лучше? — стараясь быть любезным, скупо улыбнулся тот.

— Я чувствую слабость во всем теле, но уже могу вставать, — заверила Брунгильда.

— Что ж, это хорошо. Тогда, возможно, ты найдешь в себе немножко сил, чтобы проститься с герцогом Нурсийским.

— Проститься?! — надеясь, что ослышалась, вскинулась девушка.

— С утра это называлось именно так. Он покидает двор и уезжает из Парижа.

— Как так?! — Брунгильда вскочила на ноги. — Что значит уезжает? Он покидает меня? Бросает? Но ведь я же!..

— Ты тут не причем, — заверил майордом. — Абарец, скрывавшийся в свите его высокопреосвященства, похитил благородную даму Ойген. Сэр Жант отправляется ее спасать.

— Какой-то негодяй захватил Ойген?! — Пунцовый румянец, проступивший на щеках Брунгильды, сменился бледностью. — И она не одолела его? Даже не попыталась?! О горе! Это я во всем виновата!

— Глупая! В чем же твоя вина? — удивился геристалец.

— Ты не понимаешь. Сердце ее разбито, — она вскочила с постели и хлопком позвала служанок. — Немедленно одеваться! Я отправляюсь вместе с сэром Жантом искать Ойген. Моей лучшей подруге угрожает опасность! Я не стану сидеть сложа руки и ждать новостей! Тем более, — Брунгильда подняла вверх указательный палец, — я знаю такое…

— Что именно? — напрягся майордом.

— Не важно, — она порывисто отмахнулась, будто отгоняя мух. — Я видела это, точно во сне. Но только, — девушка понизила голос, — это был не сон.

ГЛАВА 16

У нас все впереди — эта мысль тревожит.

Генерал-лейтенант Леонид Шебаршин

Элигий с недоумением глядел на своих телохранителей. Еще совсем недавно эти отъявленные силачи устрашающей наружности одним своим видом наводили ужас на горожан. Так было, но вчерашний день выставил на посмешище этих угрюмых громил, да и его самого. В первые часы после идиотской драки во дворце кардинала Бассотури он надеялся, что все, может быть, еще обойдется. Но неведомым образом весть о нелепом мордобое расползлась по всему городу, и уже наутро в стражу мастера над мастерами тыкали пальцами и хихикали все окрестные мальчишки. Еще бы: какой-то невзрачный пастух легко одолел троих хваленых силачей и сбежал, как ни в чем не бывало.

«Этак людишки вовсе страх потеряют, — раздраженно думал золотых дел мастер. — Того и гляди, решат пощупать, что у меня в мошне припасено».

Все трое угрюмо глядели в пол, опасаясь поднять глаза на хозяина.

— Так и будете молчать? — Элигий, заложив руки за спину, прошелся мимо виновников нынешнего его дурного настроения.

Мустафа опасливо поднял взгляд на ювелира.

— Он был очень быстрый, мой господин.

— А вы, я вижу, стали увальнями! Может, приказать не кормить вас больше, раз вам так тяжело перетаскивать свое тело с места на место?! Хотя нет. Этак вы еще съедите друг друга. Я выкуплю себе новых стражей, а вас передадут маврам в Иберию. Там, как я слышал, очень любят вероотступников!

Бледность проступила на смуглых щеках вчерашних невольников. Быть сваренным заживо в котле — не самая приятная перспектива!

— Господин! — взмолился Мустафа. Его соратники, почти не говорившие на языке франков, затараторили вместе с ним. — Мы готовы искупить свою вину. Прикажи нам, и мы достанем этого мерзкого козопаса даже из-под земли, даже с морского дна.

— Прикажу, — кивнул Элигий. — Вы его достанете. А чтобы его случайно не потеряли и сами не потерялись, с вами поедут вот они.

Он хлопнул в ладоши, и в комнату вошли четверо стражей, прибывших только нынче утром из принадлежавшего мастеру Элигию имения неподалеку от города.

— Ты, — он обратился к одному из приехавших, — клялся, что отличный следопыт.

— Так и есть, — на лангдойсле, языке северных франков, ответил худощавый, ладно сложенный мужчина с острым взглядом прирожденного охотника.