Корни огня

Дагоберт выслушал слугу и кивнул. Тот стремительно развернул коня, спеша доставить мастеру Элигию сообщение, что кесарь будет рад принять его. Златокузнец хорошо платил за спешность. Не прошло и десяти минут, как облаченный в драгоценную константинопольскую броню ювелир уже гарцевал рядом с повелителем франков на караковом жеребце, пожалуй, несколько горячем для ремесленника, но и то сказать, мастер Элигий, проведший немалую часть жизни в разъездах, недурно держался в седле.

— Изволите взглянуть? — после положенных приветствий начал он, доставая из сумы, подвешенной к луке седла, завернутый в холстину предмет. — Быть может, этот нагрудник — и не самое прекрасное из моих произведений, но все же он весьма хорош и надежен, и камни выложены строго по рисунку, что вы изволили дать мне. — Элигий развернул холстину, демонстрируя сияющий потаенным огнем каменьев доспех. — Я подложил его белым войлоком изнутри и покрыл слоем пергамента, чтобы при движении он не производил скрежета от трения о кольчугу.

— Да, это разумно, — как всегда немногословно ответил Дагоберт. — Сколько я тебе должен?

— Ну что вы, мой государь, это подарок. Как я могу брать деньги за доспех, который может спасти в решающем бою жизнь того, кто спасает всех нас?

— Это дорогой подарок, — чуть заметно улыбнулся кесарь, задумчиво глядя на выложенную драконьей кровью спираль на вызолоченной стали.

— Ваша жизнь много дороже. — Мастер Элигий понял, что аудиенция окончена, склонил голову и, довольный собой, отъехал от кесаря.

— О-ла-ла! Вот это встреча! — раздалось совсем рядом. — Неужели это наш знаменитый златокузнец? Надеетесь первым наложить руку на добычу?

Элигий обернулся, но и без этого сомнений не было — голос принадлежал майордому Нейстрии.

— Мессир, — он приветствовал насмешника.

— Так вот, — продолжал тот, — в этом походе добычи может и не быть. Более того, и сама твоя голова может стать добычей. Впрочем, — Пипин Геристальский глянул через плечо золотых дел мастера туда, где, резко контрастируя смуглостью лиц с франками, теснились мавританские воины, — я вижу, вы прихватили свою хваленую стражу. Конечно, этого мало, чтобы сражаться, но вполне достаточно, чтобы дать стрекача, пока эти глупцы будут умирать под абарскими мечами. Я дам вам совет, как старому приятелю: покиньте войско как можно скорей, возвращайтесь домой. А если нет, оставляйте по доброму жеребцу в каждом встречном городишке — так будет проще улепетывать.

— Я привел их сюда, чтобы биться, — с деланым смирением ответил мастер Элигий. — Чтобы отстоять наш завтрашний день.

— Вот это напрасно, — верхняя губа Пипина Геристальского надменно поднялась, обнажая желтоватый клык. — Ибо завтрашнего дня у вас может и не быть.

— Как и у вас, мессир, — склонил голову Элигий.

— Ты смеешь дерзить? — рука майордома легла на эфес меча, но, прежде чем он успел обнажить его хотя бы на треть, ряд мавританцев сомкнулся перед господином, недвусмысленно держа ладони у крестовин сейфов.

— Проклятье! — выругался Пипин, со звоном вогнал меч в ножны и дал шпоры жеребцу.

— Вот и хорошо, — чуть отъехав, прошептал он себе под нос. — Теперь множество людей своими глазами видело, как я пытался не допустить коварного убийцу к его будущей жертве.

Лис спешил. Он умел передвигаться очень быстро, много часов кряду не останавливаясь и не отдыхая. Но опередить время ему было не под силу. Про себя он крыл на чем свет стоит европейское бездорожье, отсутствие подков-скороходов, а еще безбашенных теток, навязавшихся на его голову и заставивших сделать крюк до Лона.

Италийские земли, через которые лежал его путь, бурлили: толпы беженцев, груженные незамысловатым скарбом, на ослах, на телегах, а то и вовсе с узлами за спиной тянулись к альпийским перевалам. В то же время навстречу им в одиночку, группами и целыми отрядами шли воины, откликнувшиеся на зов дукса Родерико. В корчмах на всем протяжении его путешествия было шаром покати, на постоялых дворах ни прилечь, ни найти куска хлеба себе и овса коню.

«Не хватало еще, чтоб Дагоберт с армией увяз в этих обезумевших толпах», — глядя на запруженные людом дороги, озабоченно думал Лис.

Не найдя себе места под крышей, люди спали под открытым небом, втридорога покупали, а иногда и просто воровали продовольствие у тех, кто нашел в себе неслыханную смелость оставаться на месте. Повсюду ширились слухи, что где-то поблизости видели отряд свирепых варваров, что абарские шпионы рыщут по всей округе, и, хотя всякий раз оказывалось, что свирепые варвары — очередная баронская дружина, идущая к дуксу Астурийскому, в людском сознании абары уже плотно вошли в италийские земли и теперь были повсюду.

В противовес этим слухам распространялись и совсем иные — о крылатом воине в сияющей броне, предрекшем успех защитникам христианского мира. Еще вполголоса, но уже не особо скрываясь, твердили, что сей воин — не кто иной, как вознесенный к престолу Господнему отец нынешнего кесаря франков — Дагоберт.