Когда Айван впервые оказался в городе, на танцах не было ничего, кроме ритм-энд-блюза из Америки. И местные певцы следовали за американцами, исполняли их хиты и подражали малейшей интонации их голоса и стиля так хорошо, что заметить разницу было почти невозможно. Их и рассматривали как местных, островных, «Сачмо», Роев Гамильтонов и Фэтсов Домино. Но сейчас все это в прошлом, и настоящая музыка создается прямо здесь, и создается по-своему. Ему нужен всего один шанс, и тогда он всем покажет. Там, в деревне, вероятно, думают, что он уже умер, а ему нужен всего один шанс, и он всем покажет, что Айван жив.
«Один шанс, всего один шанс, и больше мне ничего не надо». У него уже есть несколько песен, над которыми он работает, сочиняет слова и мелодию. Он попросит Миста Брауна послушать музыку. Возможно, Миста Браун поможет — он хороший. Айван попробует свои песни с Руфусом на клавишных и с Сонни на гитаре. Всего один шанс, и он всем покажет…
Тогда и настанет время уйти от пастора, его Молитвенного дома и всех его дурацких правил. Кроме Эльзы, по ней он будет скучать, В чем-то она его понимает. Она — единственная, кому кое-что известно о его ночных похождениях. Эльза умеет хранить тайну, хотя знает о Богарте, Видмарке и всех остальных. Он рассказывал ей о фильмах, обо всем, что видел на улицах. Эльзе можно доверять, это его маленький друг. Да и не такой уж маленький… Это она раздобыла ему старую ржавую велосипедную раму, с которой он сейчас возится. Ну да, Эльза сказала, что она валяется и никому не нужна. Оказалась отличная рама, через неделю он ее закончит. Уже месяц он трудился над своим велосипедом. Все деньги уходили на него, все до единого пенни. Новые шины, серебристые крылья, подержанные колеса, купленные в китайском магазинчике на углу — все это он привел в порядок. Не хватает только фары, седла, кое-каких тросиков — и велосипед готов. Он обязательно возьмет Эльзу с собой на первую прогулку. Покажет ей места, о которых так много рассказывал. Если бы пастор не был таким строгим, он бы взял Эльзу и в кино… Как же так получилось, что все его мысли заняты ею? Несмотря на то что велосипед отнимает у него все свободное время и он мечтает о записи пластинки, Эльза никак не выходит у него из головы.
Уже несколько недель Айван не ходил в кино и не был на ранчо. Он постоянно что-то чистит, скребет, красит, смазывает. Велосипед почти готов. Айван повесил его на задней стене мастерской, куда всегда может прийти и посмотреть, как он там блестит. Длиньша ничего не говорит, но уже не раз Айван замечал, что он смотрит на него с каким-то странным выражением в крохотных свинячьих глазках. Пусть себе смотрит, пока глаза на лоб не вылезут, думал Айван, мне без разницы.
После возмущения пастора по поводу буги-вуги, у Айвана не было возможности поговорить с Эльзой наедине. Она постоянно была занята в таких местах, куда у Айвана не было доступа. Но на занятиях хора и в церкви он видел, что в се манерах появилось нечто новое — застенчивость и достоинство, которых он раньше не замечал. Она то и дело бросала на него то удивленные, то вопросительные взгляды, тяжелые от невысказанности. Это стало у них чем-то вроде игры: он старался поймать ее взгляд и, встретившись с ней глазами, заставить ее улыбнуться, разбить се самообладание. Но наедине он с Эльзой так и не встречался, и чем меньше видел ее, тем больше о ней думал.
Из мастерской, где они работали, Айван заметил, как пастор Рамсай куда-то уехал. Потом увидел, что Эльза идет через двор в душевую, вероятно, не замечая их. Она не поднимала глаз от земли и шла медленно, глубоко погруженная в свои мысли. Под просторной накидкой очерчивались изгибы уже по-женски оформившихся бедер. Айван сделал вид, что не слышит ворчания Длиньши. Он хотел поговорить с ней, и надеялся, что с отъездом пастора такая возможность появится. Но свинячьи глаза Длиньши ничего не пропускали; недаром все говорили, что он — шпион пастора.
И все равно, увидев, что Эльза возвращается, Айван, не скрываясь, подошел к ней.
—Эльза, что происходит?
—А что происходит?
—Я никак не могу тебя увидеть, вот что.
—Наверное, потому, что не хочешь. — Легкая улыбка заиграла на ее губах. — Почему ты не приходил на последние занятия хора?
—Так ты, значит, по мне скучаешь?
—Лично я, нет. Просто на следующую неделю назначено шествие, и Его преподобие справлялся о тебе.
—Я над велосипедом сейчас работаю — он уже почти готов. Пойдем посмотрим. — Эльза нерешительно посмотрела в сторону мастерской, где Длиньша нарочито ушел с головой в работу. Айван сделал жест, означавший «выбрось это из ума» и голос его стал обольщающим: — Чо, пошли взглянем на него, ман.
—Ну ладно, давай посмотрим на твой прекрасный велосипед.
Эльза не спеша направилась в мастерскую и осмотрела висевший на стене велосипед. Айван старался казаться беззаботным, пока ждал, что она скажет.
—Ой, Айван, какой красивый! Ты хорошо поработал.
—Я всегда хорошо работаю, знаешь.
—Правда? — В ее голосе проступила нежность. — А я и не знала. Закончил уже? — спросила она.