Корниловъ. Книга первая: 1917

Генерал подписался псевдонимом, ещё раз пробежал глазами по строчкам, критически разглядывая каждую букву. Пожалуй, эта статья будет иметь эффект разорвавшейся бомбы. Она бы и в двадцать первом веке вызвала немало споров, а сейчас и подавно. Жаль, не всё грязное бельишко получится использовать. Тот же пресловутый сейф Свердлова, обнаруженный Ягодой в 1935 и набитый царским золотом, сейчас только начинает наполняться содержимым.

Полковник Голицын, наверное, тоже счёл бы это подлостью. Но Корнилов предельно ясно понимал, что по-другому никак не получится. Политика это грязь, и все окажутся вымазаны в ней с головы до ног.

Он ухмыльнулся, вдруг представив багровеющую лысину Ильича, когда тот прочитает эту статью, сидя в шалаше с Зиновьевым.

У большевиков, конечно, был один убийственный аргумент в нынешней политической борьбе. Они агитировали за мир, и уставшая от войны солдатская масса охотно шла за ними. Того, что в реальности Октябрь ознаменуется началом Гражданской войны, никто даже не подозревал, как и о Польской кампании, и о подавлении многочисленных восстаний типа Тамбовского и Кронштадтского. Вместо обещанного мира страну утопят в крови, и знал об этом пока только один Корнилов.

Этот лозунг тоже необходимо каким-то образом перехватить и модифицировать, чтобы вместо позорного Брестского мира без аннексий и контрибуций получилось выторговать мир уже на наших условиях. Но и без войны до победного конца, как требовала Антанта, бритты и лягушатники всё равно не допустят Россию к дележу пирога, да и Проливы, само собой, России никто отдавать не собирается.

Вот только, скорее всего, никто не поймёт, если подобный лозунг будет звучать из уст боевого генерала, да и сам Корнилов желал войны до победного. Парад в Берлине, танки на Ла-Манш, атомную бомбу на Вашингтон. Но как говорил Маркс, учение которого всесильно, потому что верно, есть базис и надстройка, и нынешний базис просто не позволит вести затяжную войну. Общество смертельно устало. России нужны те самые двадцать лет мира, которые просил Столыпин.

Только мира никто не даст. Британцам (да и остальным) тяжело жить, когда с Россией никто не воюет, и они будут продолжать разжигать сепаратизм, пытаться отгрызать кусочки и воевать чужими руками. Как это было в 1904–1905 с Японией, как это было в Афганистане. Ничего, мы тоже так умеем. Ирландия будет свободной, как и Индия.

Корнилов ещё раз перечитал статью, запечатал её в конверт без подписи и положил в ящик стола. На ближайшей станции надо будет послать Завойко на почту, чтобы он отправил это письмецо в редакцию какой-нибудь газетёнки средней паршивости, разумеется, без указания автора и отправителя.

А вообще, в деле пропаганды лучше всего будет использовать более наглядные материалы. Плакаты, кино. Даже комиксы-лубки и листовки будут кстати. Генерал уже видел образцы местной агитации и пропаганды, доктор Геббельс плакал бы горючими слезами от их убогости и наивности. Оно и понятно, сейчас это ремесло ещё только зарождается, чтобы развернуться во всю ширь через двадцать лет и далее.

Значит, можно немного ускорить процесс. Народ здесь ещё непуганый, тёмный, привычный верить любому печатному слову, так что это будет довольно просто. Перспективы открывались самые радужные.

На обед в офицерскую столовую Корнилов отправился в наипрекраснейшем расположении духа.

Глава 9 Бердичев

За обедом, в компании генералов и офицеров штаба, Корнилов общался, в основном, на отвлечённые темы, предпочитая даже самым краешком не касаться обстановки на фронте и в стране. Рассказывали курьёзные случаи, малопонятные генералу анекдоты, обсуждали, кто где учился или служил, но о серьёзных вещах не говорили. Всему своё время и место, и генерал больше выуживал из памяти реципиента случаи из молодости, благо, туркмены в охране натолкнули его на воспоминания о юношеских годах капитана Корнилова, проведённых в Средней Азии и Афганистане.

На одной из станций поезд остановился, и начальник контрразведки доложил, что поступили сведения о заминированных путях впереди. Пришлось отцепить паровоз и отправить на разведку нескольких верных текинцев.

Вынужденную остановку генерал вновь использовал с толком, планируя дальнейший отход 8-й, 7-й и 11-й армий и остановку по реке Збруч. Лихорадочное бегство удалось остановить, превратить в более или менее организованное отступление. Кровожадные меры, принятые Корниловым и ударными отрядами, подействовали.

Одновременно с тем генерал бомбардировал Ставку и Временное правительство гневными телеграммами, требуя решительных действий. Сейчас было самое время для подобных требований, ошеломлённые прорывом и провалом наступления главковерх Брусилов и военный министр Керенский готовы были на всё, лишь бы исправить положение.