Корнуолльские Ведьмочки и Непредвиденные Последствия

— Я пила эликсиры каждые восемь часов. Полторы жидкие унции. Приём прерывать нельзя. Потому что сначала тебе покажется, что каждая жила в твоём теле ноет. Тягучее, неприятное ощущение. Но это не боль. Боль придёт позже, когда начнёт выворачивать суставы, кости будут гореть то ли огнём, то ли льдом, а глаза — вылезать из орбит. И ты начнёшь гадать, вывалятся они раньше, чем лопнут височные кости, или же сначала треснет череп.

Взгляд Элли-на-полу потемнел, её руки и ноги неуверенно зашевелились.

— Ты начнёшь гадать, да… Даже для того, чтобы двигаться, мне приходится постоянно использовать магию. Второй чудесный аспект, о котором ты тоже не подумала. Хотя, разумеется, знала. Согласись — обидно, что оборотное зелье передаёт все особенности тела, но не навыки, да?! Интересно, сколько времени понадобится Самой Лучшей Ведьме Школы — ведь Самая Плохая это я, ты так сказала в прошлом году? — чтобы банально повернуть голову, куда хочется? Я уж молчу о такой естественной вещи как низменные потребности организма облегчиться…

Элли-на-ногах заулыбалась, но уголки её губ при этом несимметрично подёргивались. Как и голова.

— «Не всем так повезло в жизни как этой Преддек!» Ты так хотела оказаться на моём месте? Прими мои поздравления Грейнджер — у тебя получилось!!!

— Мисс Преддек, вы перебарщиваете.

На плечо Элли-на-ногах легла рука Теодора. Судя по тому, как Элли-на-ногах дёрнулась, схватил он крепко.

— Если бы я… была тобой, то… А-ах!.. Голова кружит… ся…

Элли-на-ногах помрачнела. Опустившись на колени, она приблизила лицо к Элли-на-полу и, неожиданно ласково погладив ту по голове, произнесла уже спокойным голосом.

— Но знаете, всё не так уж и плохо, мисс Грейнджер. Благодаря мисс Киттлер мы заблаговременно изготовили лечебные зелья и для вас. Следующее время приёма через двенадцать минут. Постарайтесь проглотить его целиком, до последней капли, когда я открою вам рот. И Тео, будь так добр — найди Невилла или Мораг. Вдвоём нам с тобой будет тяжело нести мисс Грейнджер в медицинское крыло.

— Хорошо! — Теодор Нотт скрылся в глубине заколдованных апартаментов.

Дождавшись, пока друг удалится, Элли-на-ногах вытащила Элли-на-полу на середину туалета, так, чтобы та лежала не на холодном полу, а на коврике. Голова Элли-на-полу при этом оказалась на коленях Элли-на-ногах. Или сейчас уже — Элли-сидящей-на-коврике.

— Я не люблю причинять людям боль. И не буду причинять её тебе, конечно. Ты и без меня прекрасно с этим справляешься. Кстати, ты знала, что пророческие способности — тоже врождённые? Как и метаморфизм, например. Они обусловлены строением тела — мозга, если быть точной — а не навыками или используемыми заклинаниями. Навык даёт лишь возможность их контролировать. И, я думаю, очень скоро ты поймёшь, почему лично я считаю предвидение проклятьем…

Поглаживания стали сильнее, как будто Элли-сидящая-на-коврике пыталась вычесать из волос собеседницы несуществующие колтуны.

— Если бы ты была мной… Так завидуешь мне, магглорождённая? Да ты понимаешь суть тех сил, к которым сейчас прикоснулась? Тех самых, которыми я была рождена? Осознаёшь природу того, чему я противостою каждое мгновенье каждого долбанного дня своей жизни?! Тому, что врывается в мою голову, стоит мне немного отвлечься?! Действительно мечтаешь стать такой же?! А ведь сейчас тебя касается лишь ничтожная доля этой мощи. Твои жалкие обиды — ничто по сравнению с ужасами, что тебе предстоит узреть!!!

Из наполненных страхом глаз Элли-на-полу выступили слёзы.

— Ты — ничто в сравнении со мной, — голос настоящей Элли стал холоден, как лёд.

— Что… ты… тако…

— Я? Я — Алларг Преддек.

Панси и Куинни сидели в Общей гостиной и играли со Златокусем. После рождественских каникул профессор Кеттлбёрн попросил у Куинни разрешения иногда забирать питомца на уроки по Уходу — в Запретном лесу псевдодрейки не водились — и девочка прозорливо согласилась. Хорошее отношение со стороны преподавателей означало хорошие оценки, а с учётом сомнительного статуса Куинни, отвергавшей даже мысль о том, чтобы познакомиться с семьёй своего отца, это было важно.

За три месяца Златокусь уже научился принимать горделивые позы, по команде расправлять крылья и замирать на месте, чтобы его было удобно зарисовывать. Правда, в награду ему каждый раз приходилось давать по серебряному сиклю, но на эту жертву профессор Кеттлбёрн со смехом согласился.

С началом пасхальных каникул уроки прекратились и фамильяр вернулся к владелице. Тем не менее псевдодрейк, как оказалось, жить не мог без человеческого внимания, поэтому продолжал горделиво позировать при виде учеников, веселя симпатизирующих ему слизеринцев. К стыду Куинни, он также продолжал требовать от зрителей честно заработанные монетки.

К стыду — потому что позапрошлой ночью Златокусь выбрался из слизеринских подземелий, вернувшись под утро жутко довольным с где-то добытым золотым галлеоном. Разговоры о собственной бедности Куинни очень не любила, и стремилась не давать дополнительных поводов для обсуждения благосостояния своей семьи.