Корнуолльские Ведьмочки и Непредвиденные Последствия

Будучи человеком не только осмотрительным и осторожным, но и благоразумным, старший брат Панси удержался от заискивания и чрезмерной угодливости, за что Элли была ему искренне благодарна. Проведя девочек по магазинам и дав Теодору несколько полезных советов «для мальчиков», к четверти первого он доставил детей во «Флориш и Блоттс». У входа в магазин, как и ожидалось, бурлила огромная куча народу. Причиной этому были, очевидно, явно не рассчитанные на такую толпу двери — а также висевшее в окне второго этажа объявление:

Гилдерой Локхарт подписывает автобиографию

«ЧУДЕСНЫЙ ЧУДОТВОРЕЦ» сегодня с 12.30 до 16.30.

Толпа главным образом состояла из женщин возраста мадам Пинс. У входа затюканный волшебник без конца повторял:

— Спокойнее, леди, спокойнее! Не толкайтесь! Пожалуйста, аккуратней с книгами!

Подруги кое-как протиснулись внутрь. Неоценимую помощь в этом нелёгком деле оказали Теодор и Фисл, непостижимым образом перемещаясь от одной девочки к другой и раздвигая прочих посетителей.

Очередь тянулась через весь магазин в самый дальний угол, где Локхарт уже подписывал свои книги. Взяв по полному набору обязательных учебников, слизеринцы устремились к началу очереди, откуда им махала руками мисс Бетани Смит.

Мисс Бетани Смит была из той многочисленной породы английских женщин, при виде которых оставалось лишь удивляться, где же они находят себе мужчин, что умудряются подойти к ним достаточно близко для оказания определённого рода внимания, результатом которого становится появление на свет детей. Красота, одаренность, воспитание и даже милые тонкие манеры не принадлежали к числу её достоинств. Хотя, возможно, что-то отдалённо напоминающее изящность, пассивность натуры и склонность к милым пустякам, в конце концов, и решили выбор некоего отпрыска неназываемого благородного семейства, вследствие чего родилась Куинни. Впрочем, следовало признать, по одной причине мисс Смит идеально подходила на роль матроны, выводящей в свет юную леди: она совсем по-девичьи наслаждалась новыми впечатлениями в своём чёрном корсетном платье без рукавов поверх алой атласной «рубашки поэта» — свободной блузы со стоячим воротником и пышными оборками на манжетах и на груди.

По крайней мере, Фисл задержал взгляд на мисс Смит несколько дольше, чем можно было бы ожидать, учитывая их разницу в возрасте.

— Вот и вы! Прекрасно! — взволнованно дыша и приглаживая волосы, воскликнула мама Куинни. — Я подумала, что незачем вам стоять в этой очереди целый час. Она движется ужасно медленно. Тем более, у вас так много книг. Разве их все подписывать будете?

Красная Куинни прикрыв лицо ладонями иногда робко поглядывала в сторону Локхарта.

— Да, миссис Смит, — кивнула Панси.

— Мисс… — чуть улыбнулась женщина.

— …матушка просила автограф мистера Локхарта на каждой.

Стоявшая поодаль невысокая пухлая ведьма в карминовой старомодной мантии возмущённо фыркнула. Похоже, она была из числа тех, для кого каждая минута задержки перед встречей с обожаемым кумиром — настоящая мука.

Её худощавый лысеющий спутник — очевидно, муж — в поношенной накидке некогда зелёного цвета, напротив, широко улыбнулся детям.

— Самое главное, мисс Смит, — прошептала Панси так, чтобы никто другой её не услышал, — ни в коем случае не смейтесь, когда мы подойдём к… Извините…

Последнее слово она прошипела, затыкая свой рот кулаком.

Виновник торжества восседал за столом в окружении собственных портретов. Два десятка нарисованных Локхартов подмигивали и одаривали ослепительными улыбками поклонниц и поклонников. Живой Локхарт был в мантии цвета незабудок, в тон голубым глазам. Шляпа, залихватски сидящая на золотистых локонах, держалась на голове явно с помощью магии.[16]

Со всей очевидностью можно было утверждать, что Гилдерой Локхарт был не просто тщеславен. Тщеславие составляло главную черту в его натуре. В юности, очевидно, он был весьма привлекателен; на пороге же тридцатилетия Локхарт был до чрезвычайности хорош собой. Редко какая красавица так пеклась о своей свежести, как заботился о ней почётный член Лиги Защиты от Тёмных Сил, и едва ли новоиспечённый лорд мог восхищаться своим положением в обществе больше. Выше дара красоты пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку ставил одну единственную вещь — известность; а счастливо сочетая оба эти преимущества, Гилдерой Локхарт должен был быть постоянным предметом собственного искреннего преклонения и преданности.

Ничем другим такую любовь к собственным портретам Элли Преддек объяснить не могла.

— Добрый день, мистер Локхарт! — по сравнению с детьми, мисс Бетани могла похвастаться завидным самообладанием. — Такой ажиотаж, наверное, стал настоящим испытанием.