Коробейники

В прокуратуре Шкирич выписал командировочное удостоверение, сказал Юшкову, где тому выплатят деньги за проезд, и попрощался с ним.

Утром Юшков приехал на завод и узнал, что кончились двигатели. Правда, уже пришла по железной дороге новая партия с АМЗ. Грузовики и электрокары везли ее с платформ прямо на сборку. Там были и Хохлов и директор завода Дулев, Фаина и кладовщица тоже были там. Всполошенный присутствием высокого начальства, замотанный и обалдевший мастер сборки сказал Фаине: «Это не работа. Какой он ни был, Белан, пусть он себе карманы набивал, но нас он всегда обеспечивал».

Хохлов отвел Юшкова в сторону, к стеллажам, где плыли по воздуху, спускаясь вниз, автомобильные кабины и топливные баки. Они сели на деревянные ящики. Голубые кабины, проплывая мимо, почти касались головы Хохлова. Юшков сказал: «У нас пустые склады. Завтра все здесь может остановиться». — «Рассказывай, что в Москве», — попросил тесть. Выслушал, помолчал. «Говоришь, Белан испугался, что тебя подозревают? М-м-да. Он такой. И не жадный как будто. Но зарвался. Наделал он нам делов». — «Да как будто пронесло уже», — сказал Юшков. Тесть невесело усмехнулся: «Только начинается, Юра. С тебя, конечно, взятки гладки». — «Разве вам что-нибудь грозит?» — «Ты думаешь, меня не тягают? За халатность. Видел, как Дулев сегодня со мной?» «Нет… — Юшков удивился. — Ничего не заметил». — «Я для него конченый человек. Ему уже пора реагировать. Я не в претензии. Его ведь тоже спрашивают: а что вы сделали со своей стороны? С какой стати он станет меня собой прикрывать?» — «Что же он будет делать?» Юшков впервые подумал, что тесть не все рассказывал ему и, наверно, последние недели дались и ему нелегко. Наверно, и тогда, на рыбалке, он многое уже знал и все понимал. «Что Дулев будет делать? Найдет мне какое-нибудь спокойное местечко до пенсии… — Хохлов посмотрел на Юшкова, хмыкнул, хлопнул по плечу. — Ничего, Юра. Авось пронесет. Пока будем работать, Тут, кстати, следователи тебе работенку подбросили: справку о некондиции им дай». Значит, не забыл-таки Поздеев. Юшков повторил: «У нас пустые склады. Надо что-то делать. Я не могу ни людей посылать, ни сверхурочные оплачивать. Остается штрафовать поставщиков, обострять отношения. Как и положено, кстати, по инструкции». «Валяй, — махнул рукой тесть. — Только не зарывайся». Он не помнил, что Юшков предлагал ему это пять или шесть лет назад.

Несколько дней спустя в кабинет Юшкова вошел Чеблаков. Три последних недели они почти не разговаривали друг с другом, и Юшков удивился. Чеблаков держался так, словно этих трех недель не было. «Как жизнь, старик?» — «Кручусь». — «Старик, — Чеблаков скромно потупился, — был разговор с Дулевым. Мне предлагают место Федора Тимофеевича. Вот так». Юшков не сразу нашелся. «Поздравляю… С тебя бутылка… Да что бутылка — банкет с тебя». — «В тридцать шесть лет заместитель генерального директора — страшновато, старик. Это я только тебе. Но ничего. Вдвоем с тобой мы как-нибудь, а?» — «Не знаю, — сказал Юшков. — Я сейчас действую по инструкции, без толкачей, без кумовства…» — «Старик, теперь только так. Ты просто повторяешь слова Дулева». — «Ну-ну». — «Что тебе надо?» — «Запас на складах. Будет запас — будем думать». — «Где же его взять, запас?»

Юшков рассказал то, что пытался объяснить Поздееву. Показал справку. Чеблаков оценил. «Это уже разговор, старик. Это хороший разговор. По рукам». — «И еще одна просьба. Дай мне зама», — «Найдем». — «Дай мне Игоря Кацнельсона». — «А от Валеры Филина ты откажешься?» — «Он не пойдет». — «Я его уговорю. Все же будет свой парень». «Нет уж, — усмехнулся Юшков. — Если б у тебя в баньке париться, тогда конечно. А так… Ты уж мне дай Игоря». «Игорь — теоретик. — Чеблаков пожал плечами. — Ему в НИИ место. Зачем он тебе?» — «Он больше десяти лет на производстве. Он будет приходить сюда по утрам первым и уходить последним». — «Смотри, старик, — неохотно сказал Чеблаков. — Тебе виднее. Если он тебе нужен — пробьем». — «Фу ты черт! — вдруг удивился Юшков. — До чего ж ты вовремя пришел. С тестем я бы не сладил. А с тобой у нас, может быть, и получится». — «Я всегда прихожу вовремя, старик», — сказал Чеблаков.

Кацнельсон был в отпуске. Жил он в однокомнатной квартирке у тещи, неподалеку от завода. Юшков хорошо знал и этот дом и тещу. Он у нее учился, а последние годы видел иногда у матери. Звали ее Надежда Ивановна. Она оказалась дома одна. Когда он понял, что попал в ловушку, было уже поздно. Надежда Ивановна принесла из кухни чай. На столе среди вороха тряпок стояла швейная машина, старинный ручной «Зингер». Юшкову пришлось торопливо снимать ее и сгребать тряпки, пока хозяйка ждала с горячей чашкой и вазочкой с вареньем в руках.