Коробка в форме сердца

Бледное лицо Джорджии окаменело до полной неподвижности. Раскрыв глаза во всю ширь, она не сводила немигающего взгляда с экрана. Грудь ее прикрывала все та же футболка с «Рамоунс», что и прежде, однако больше на ней не было ни лоскутка; ноги раздвинуты, в руке — в правой, перебинтованной — неловко сжат Джудов револьвер, ствол глубоко засунут в рот, другая рука между ног, большой палец без остановки ходит вверх-вниз…

— Джорджия? — снова окликнул ее Джуд.

Беспомощно, с мольбой в глазах покосившись на него, Джорджия тут же перевела взгляд назад, на экран телевизора. Револьвер в забинтованной руке развернулся стволом кверху, уперся дулом в нёбо, отчего Джорджия слегка поперхнулась.

Схватив пульт дистанционного управления, лежавший рядом с нею на подлокотнике, Джуд лихорадочно нажал кнопку «выкл.». Экран телевизора моргнул и погас. Плечи Джорджии резко, нервно дернулись кверху, по телу волной пробежала дрожь, из горла вырвался сдавленный страдальческий стон, однако левая рука между ног продолжала работать как ни в чем не бывало.

— Прекрати, — сказал Джуд.

Взведенный большим пальцем, курок револьвера громко клацнул, нарушив безмолвие студии.

Джуд, дотянувшись до револьвера, осторожно высвободил оружие из ее пальцев. Вмиг одеревеневшее тело Джорджии замерло без движения. Дышала она с присвистом, часто, неглубоко, мокрые губы неярко поблескивали в темноте. Ноздри защекотал ее запах, взгляд сам собой скользнул вниз, к тонким пальцам, дразнящим клитор, и Джуд почувствовал: а болт-то, считай, готов к делу… и сидит она вон как удобно, высота самая подходящая. Если обойти кресло, да заправить ей в рот, а ствол револьвера сунуть поглубже в ухо…

Тут взгляд Джуда привлекло нечто, отразившееся в стекле чуть приоткрытого окна позади стола. Вскинув голову, присмотревшись, он разглядел в отражении себя самого и мертвеца, стоящего рядом, сгорбившегося, нашептывающего что-то в самое его ухо. А еще разглядел, как его собственная рука, отражающаяся в окне, поднимается и приставляет ствол револьвера к голове Джорджии.

Насыщенная адреналином кровь бурным потоком хлынула к сжавшемуся сердцу. Опустив взгляд, Джуд убедился, что все так и есть: ствол револьвера у виска Джорджии. Остановиться бы… но нет, поздно — спуск подался под нажимом. Джуд замер от ужаса. Сейчас боек разобьет капсюль, и…

Однако капсюля боек не коснулся: спусковой крючок под пальцем замер, не одолев последней четверти дюйма. Предохранитель… предохранитель не снят…

— М-мать, — с облегчением выдохнул Джуд и опустил револьвер.

Дрожа всем телом, он снял оружие с боевого взвода, а едва курок встал на место, отшвырнул револьвер подальше. «Суперблэкхок» с громким, увесистым лязгом рухнул на стол. От грохота Джорджия вздрогнула, но оборачиваться даже не подумала — так и осталась сидеть, не сводя взгляда с какой-то воображаемой точки прямо перед собой.

Джуд оглянулся в поисках призрака Крэддока, но в студии не оказалось никого. Никого, кроме него да Джорджии. Тогда он, стиснув в ладони ее тонкое молочно-белое запястье, потянул Джорджию на себя.

— Подымайся, — сказал он. — Давай подымайся. Едем. Прямо сейчас. Не знаю куда — лишь бы подальше отсюда. Поедем куда-нибудь, где куча народу и всюду огни, а там уж во всем разберемся. Вставай, вставай, слышишь?

О логике, удерживавшей его от бегства, он уже позабыл. Вся эта логика — мимо кассы.

— Он от нас все равно не отвяжется, — с дрожью в голосе прошептала Джорджия.

Джуд потянул сильнее, однако Джорджия и не думала подниматься — уперлась, застыла в кресле, как каменная. Ни на Джуда, ни куда-либо еще она по-прежнему не смотрела. Взгляд ее был устремлен прямо вперед.

— Вставай же, — зарычал Джуд. — Едем, пока время есть.

— Нет у нас времени. Нет, — отозвалась Джорджия.

Телевизор, моргнув, заработал снова.

18

Передавали вечерние новости. За дикторским столом чопорно, прямо восседал бессменный ведущий программы, Билл Бейтель, начавший журналистскую карьеру еще во времена шумихи вокруг убийства эрцгерцога Фердинанда. Лицо его покрывала частая паутина морщин, множеством лучиков тянувшихся в стороны от уголков глаз и рта; скорбный, серьезный взгляд и сурово поджатые губы подсказывали, что телезрителя ждет очередная порция дурных известий о событиях на Ближнем Востоке, о школьном автобусе, слетевшем с хайвэя и перевернувшемся, причем ни водитель, ни кто-либо из пассажиров не уцелел, или о торнадо в одном из южных штатов, целиком всосавшем трейлерный парк и выплюнувшем его в виде мешанины из гладильных досок, изломанных жалюзи да человеческих трупов.