Король

Михутря уже давно похрапывал на сундуке, а Леониду не спалось. Он то сидел на лавке, прихлебывая принесенный служкой Василем квас, то вскакивал на ноги, подбегал к окну, вглядываясь в мрачную черноту ночи. С вечера зарядил дождь, и не было видно ни зги. Ни месяца, ни звезд, ни огонька припозднившегося посадского человечка – ничего. Словно бы город, разрушенный злобной волей собственного царя, и в самом деле перестал существовать – пропал, растворился в окрестных болотах, помнивших еще времена легендарного Рюрика. Рюрик… Вот и Маша – Рюриковна, из его рода. Все права имеет на российский престол. Что сделает с нею Иван? Страшно подумать.

Где-то за окном, в темноте, вдруг вскинулись, заблажили собаки. Залаяли было, но почти сразу же успокоились, как видно почуяли, узнали своих.

– Отворяй! Отворяй ворота ужо. Василько, ты там уснул, что ли? Смотри, паря, отведаешь мово кнута.

Приехали! Точно, вернулись. С Машей… Да-да, с Машей!

Леонид бросился к дверям, распахнул…

– Ох, господине! – на пороге возник Агапит.

Мосластое лицо его казалось спокойным и довольным, в руке мерцала восковая свеча.

– Ну? – не выдержал Магнус. – Как там? Что?

– Сладилось, – мосластый улыбнулся, в бесцветных глазах его отразилось на миг рыжее пламя. – Сделали все, как надо. Привезли вашу зазнобу.

– Господи-и-и…

– Идемте. Увидите. Да, дружка-то своего, Михутрю, будите. Посейчас и пир! А потом – лошадей вам дам, да на корабль, утром как раз и будете.

Спросонья Михаил поначалу не понял – куда и зачем ему надобно идти, но наконец поняв, рассмеялся:

– Я ж вам говорил! Свидитесь со своей любою.

В нетерпении Леонид спустился во двор, не чуя под собой ног. Впереди, показывая дорогу, шел хозяин, в окружении дюжих слуг. Светлеющее небо алело зарею, зачинавшийся день обещался быть солнечным, теплым.

«Бабье лето, – расслабленно подумал король. – Хорошо как все! Теперь с Машею на корабль – и в Ливонию».

– Тута она, одежку выбирает, – останавливаясь напротив приземистого амбара, оглянулся Агапит. – Платье-то нынче потеплее надоть. Ой, чегой-то темно там… Видно, свечу задуло – сквозняк. Э-эй, красавица!

Заглянув в приоткрытые амбарные воротца, Безухий, не дожидаясь отклика княжны, тут же и обернулся, тряхнув сальной шевелюрою, и щелчком пальцев подозвал слугу:

– Дай господам свечечку… и вина-мальвазеицы дай!

Арцыбашев рассеянно взял в руки длинную восковую свечу, его спутник – изящный серебряный кувшин с узким горлом.

– Ну, идите, – махнул рукой хозяин. – Там она… Ждет.

Амбар был сплошь заставлен тюками, сундуками и полками. Сверху, со стропил, свисали какие-то звериные шкуры, кожи, меха. Где-то в глубине, за шкурами и сундуками, виднелась тоненькая фигурка в женской накидке-летнике – узорчатой, длинной, с такими же несуразно длинными, завязанными за спиной узлом, рукавами с прорезями для рук. Странная эта одежка была весьма популярна во всех русских землях. Шилась из дорогой ткани, украшалась жемчугом и стоила немеряных денег. Только боярыни такие носили, да еще купчихи богатые… или вот – княжна…

– Маша! – Леонид бросился вперед, споткнулся обо что-то, едва не упал.

Позади что-то заскрипело, хлопнуло… И как-то вдруг резко стемнело, хоть глаз коли!

– Черт! А мы ведь попались, кажись… – выругавшись, негромко промолвил капитан. – И довольно глупо.

– Что? – Арцыбашев сперва не очень-то понял, в чем дело, и снова позвал княжну. – Маша, ты где? Ау!

– Да нет здесь никакой Маши, – невесело усмехнулся Михутря. – Просто летник на чурбак повесили… Сволочи!

За воротами послышался обидный хохот.

– Ну, извиняйте, – отсмеявшись, Агапит хрипло прокричал в какую-то щель так, чтоб было слышно. – Просто не могу я вас отпустить, да. Уж такая награда обещана! Да и вообще, мне с властью жить дружно надоть.

– Сволочь ты, Агапит, – присаживаясь на какую-то бочку, констатировал факт разбойник.

Безухий покладисто согласился:

– Сволочь. А что делать, Миша? Такова жизнь. А никакой девы в Ефимьевской обители, кстати, уже и не было. То есть раньше-то была какая-то княжна. Так и ту третьего дня на Москву увезли – так-то!

– В Москву?! – вскрикнул Магнус. – Врешь, небось?

– Нет уж, на этот раз не вру, – Агапит беззлобно хохотнул. – Христом-Богом клянусь – увезли. В обители-то и выяснилось, что у меня за гости. То есть я сам догадался. Ну, бывайте. Как рассветет, гонца в приказ пошлю, а там пущай приезжают. Вино, кстати, вкусное – пейте, что вам еще делать-то?

– Эй, эй, Агапите, не уходи, – спохватившись, Михутря бросился к воротам. – Может, договоримся, а?

– Не договоримся, увы. Я ж сказал – с властями мне дружно надо.

– Хорошо… А я тогда здесь при чем?

– Так за двоих награда.