Король

Он оперся своей мощной спиной на стеклянные двери офиса, а Джордж тем временем свернулся клубочком у ног — словно ожидал, что разговор будет долгим.

— Бэт…

— Ну, так что?

— Да, — простонал ее хеллрен.

— Всю меня, человека и вампира.

— Да.

— И ты не предпочтешь одну мою сторону другой, верно?

— Нет.

— Итак, это как Рождество. В смысле, вампиры не отмечают этот праздник, но потому, что Бутч и я привыкли, вы смирились с елкой и украшениями, и теперь все домочадцы готовят подарки, верно?

— Верно, — пробурчал он.

— И когда дело доходит до зимнего солнцестояния, я имею в виду, если вы когда-нибудь соберетесь сделать один из этих шаров, вы же не подумаете, что это как-то более или менее важно или значительно, чем Рождество, верно?

— Верно. — Это было сказано таким тоном, словно в голове он гадал: можно ли избавить себя от мучений, если достать пистолет и нажать на курок?

— Нет разницы. Во всем этом.

— Никакой. Мы можем остановиться?

— Мои убеждения, мои обычаи так же важны, как и ваши, и нет никакой разницы, верно?

— Верно.

— Все они.

— Верно.

Она оторвалась от компьютера.

— Встретимся в фойе через пару часов. Надень что-нибудь милое и элегантное.

— Что… Какого хрена ты задумала?

— То, о чем мы говорили некоторое время назад, но так и не прошли через это.

— Бэт, что происходит?

— Ничего. — Она побежала к шкафу, чтобы оказаться в туннеле раньше Рофа. — И все.

— Почему ты не говоришь мне?

Она колебалась, прежде чем исчезнуть.

— Потому что я боюсь, что ты начнешь со мной спорить. Два часа. Фойе.

Выскочив за потайную панель, она услышала проклятия своего хеллрена, но у нее совсем не было времени на то, чтобы пройти по туннелю со своим мужчиной.

Она должна найти Лэсситера. И Джона Мэтью.

Немедленно.

***

Этим утром Селена впервые попала в тупиковое положение.

Сидя за кухонным столом в большом загородном доме Ривенджа, она завтракала чашкой кофе и домашними лепешками, когда ее разум охватила тревога за судьбу Короля, из-за поцелуев Трэза, тяжелых взглядов айЭма и ее собственного неопределенного будущего…

Но особенно из-за поцелуев Трэза.

Она не видела его на людях или наедине с тех пор, как они вышли из ванной и спустились вниз, чтобы найти его брата на кухне.

Отчасти она была даже рада.

Незаконченное дело между ними — незаконченное дело сексуального характера — было для нее сейчас слишком ярким и волнующим. В тот момент все казалось таким естественным, предопределенным… но впоследствии, с ясной головой и широко открытыми глазами, она гадала, о чем вообще тогда думала.

Будущее неумолимо приближалось, и оно обещало быть достаточно трудным и без влюбленности.

К чему все и шло.

Пока ее мозг буквально скручивало в черепной коробке, Селена сделала глоток, обожгла губу и решила, к своему разочарованию, что в ее кофе просто недостаточно сахара. И она слишком сильно перетерла его в фильтре. Вода тоже оказалась недостаточно холодной, поэтому у напитка появился металлический привкус.

В действительности сочетание было идеальным. Дело в ее внутреннем самоощущении — она безуспешно пыталась обрести хрупкое равновесие.

Но она могла сделать что-нибудь с яванским кофе, как называли его Братья.

Потянувшись за небольшой сахарницей, она вытянула руку от плеча, наклонила торс вперед и…

Ее тело не столько напряглось, сколько застыло на месте… как будто бы все суставы разом отвердели.

От ужаса пульс забился в четыре раза быстрее, пот побежал по лицу и груди. И когда она собралась открыть рот, чтобы глубже вздохнуть, то обнаружила, что даже ее челюсть застряла на месте, хотя это, возможно, следствие испуга.

Внезапно тишина в доме начала давить на нее.

Не было никого в обшитом кедровыми досками загородном доме. Другие Избранные отправились в Святилище, чтобы встретиться с Амалией, Директрикс следила за свержением Рофа. Ривендж отправился в Коллдвэл.

Доджены, которые перемещались между этим местом и особняком Братства, остались в городе в свете печальных событий.

Судорожно соображая, она пыталась вспомнить, как долго ее сестры боролись, прежде чем болезнь поражала их полностью.

Не дни. Может быть, месяцы, по меркам земного времени?

Дражайшая Дева-Летописеца… что, если время пришло?

Собираясь со своими силами, она попыталась расшатать застывшие суставы, но ничего не вышло.

На самом деле, единственное, что двигалось — это слезы, скапливающиеся в глазах и капающие с ресниц.

Это было так странно: при всей своей неподвижности она могла чувствовать абсолютно все. Горячие дорожки на своих щеках. Теплый воздух, обдувающий виски и кончики ушей. Сквозняк по ее обуви на мягкой подошве. Ожог на ее языке и задней части горла.

Она даже почувствовала голод, который привел ее на кухню.

Что делать, если она не может…

Мелкая дрожь охватила ее бедра, начиная с подергиваний, а затем все интенсивнее. Следующими стали ее руки. Затем — плечи.

Как будто ее тело боролось за то, чтобы выйти из своей тюрьмы, встряхивая метафорические барьеры, которые образовались вокруг него.

— Есть кто дома?