Король

Я сидела на каменном полу, наблюдая, как кожа Арика темнеет и начинает шелушиться, его живот сжимается вместо того, чтобы раздуваться, а тело стягивается под одеждой. Это заняло несколько минут. Остальное заняло несколько часов. Но на следующий, сорок девятый день он превратился в маслянистое пятно на полу, и рана на моей руке, оставленная его укусом, наконец, перестала кровоточить. У меня было такое чувство, что на неё нужно наложить швы, и она, вероятно, будет сильно заражена без них и некоторых антибиотиков.

Я ничего не могла с этим поделать, если только среди виноградных лоз не прятался доктор.

Мне ничего не поделать ни с болью, ни со странными случайными волнами тошноты, которые заканчивались очередным приступом рвоты.

Но я ждала.

Костяшки пальцев болели от того, как крепко я сжимала кинжал, зная, что не смогу убить сразу двух или трёх Фейри, даже если они не Древние. Но я отказывалась сдаваться без боя.

Никто не пришёл.

Ни женщина-Фейри, которая купала меня, ни мужчины, которые носили ванну в комнату и обратно. По крайней мере, трое из них должны были знать, где меня держат, и я предполагала, что в какой-то момент они придут искать Арика, тем более что он, похоже, был их лидером.

В конце концов, моё внимание переключилось с пятна на дверь. Мне показалось, что она не заперта. Свобода была всего в нескольких футах от меня, и я попыталась дотянуться как можно дальше. Я делала это в течение нескольких часов, а затем использовала кинжал, копаясь в засове в полу, в застёжке, которая соединяла цепь с ошейником вокруг моего горла, пока не почувствовала, что лезвие вот-вот сломается, и только тогда остановилась. Я не могла рисковать потерей своего единственного оружия, если другие Фейри наконец появятся.

Но этого не происходило.

Несколько часов перешли в другой день, а этот день медленно перетёк в новый. Я уже не держала кинжал в руке, оставив его лежать на коленях.

Голод взял верх над болью и тошнотой, и всё, о чём я могла думать, были гамбургеры и стейки, листовые салаты и шоколадные пирожные. Я даже пофантазировала о шведском столе, где могу съесть всё что захочу, а потом перестала думать о еде. Либо моё тело и разум привыкли к голоду, либо я просто больше не чувствовала его. Я больше не чувствовала ни холода, ни боли.

На меня навалилась глубокая усталость, вялость, которая обволакивала меня, как тяжёлое одеяло, отягощая мои конечности. Я перестала считать дни после сорока девяти не в силах собраться с силами, чтобы поднять осколок камня или использовать кинжал, чтобы выцарапать линию на камне. Я не знала, был ли это голод, или во всём виновато кормление мной, или раны, наконец, настигли меня, но я спала там, где сидела, прислонившись к плите. А потом я больше не могла сидеть.

Я не была уверена, когда это произошло, но осознала, что лежу на боку, только когда снова открыла глаза. Кинжал соскользнул с моих колен и лежал на полу в нескольких дюймах от меня.

Мне нужно было взять его, держать рядом, но я просто не могла этого сделать. И когда я снова задремала, сказала себе, что всё будет хорошо, если я не проснусь. Я убила Арика. Завершила то, что намеревалась сделать два года назад. Почтила смерть моей матери. Умереть в затхлой, сырой комнате не имело значения. Уже нет.

Но потом я потеряла больше, чем хватку на кинжале. Я потеряла контроль над… всем.

Я снова проснулась. А может, мне приснилось или, проснувшись, у меня начались галлюцинации. Я не была уверена, но видела людей. Моя мать расхаживала передо мной, одетая в свой розовый домашний халат, разлетающийся, как крылья, позади неё. Она что-то говорила, но я не слышала её, а когда окликнула, ответа не последовало. Потом она исчезла. Позже это была девушка с вьющимися огненно-рыжими волосами и мужчина с волнистыми каштановыми волосами. Я их знала. Точнее, думала, что знаю, но их имена были потеряны для меня, когда комната исчезла и сменилась рестораном, освещённым тёплыми, мерцающими белыми огнями.

Девушка с мужчиной о чём-то говорили, но я не слушала. Я думала о… Рождественском утре и горячем какао, о хороших моментах с моей мамой, о тех временах, когда она вспоминала, где она была, и…

Перед моим лицом щёлкнули пальцы, привлекая моё внимание.

— Простите. — Мои губы зашевелились, голос охрип. — Я задумалась. Ты что-то сказала?

— Я говорила, что собираюсь раздеться догола и выбежать на улицу, — сказала девушка.

Мужчина улыбнулся, глядя на девушку.

— Я так расстроен этим.

— Естественно, это так. — Усмехнувшись, она указала на меню. — Хочешь десерт, Бри?

Бри.

Только она называла меня Бри.

Бри означало… Брайтон. Это было моё имя, и она была…

Я моргнула, и они исчезли. Ресторан исчез, его место заняли круглые, увитые виноградом стены и мерцающие факелы. Затем я отключилась, и не было ничего, пока я не услышала кого-то снова.

— Мне жаль.