Король Артур и его рыцари

– Артур, государь мой, – проговорил сэр Кэй почтительно. – Сэр Гавейн и я хоть сейчас готовы на приступ. Скажите лишь, кому ударить на ворота, а кому биться на стенах? Связаны плоты, чтобы переправиться через ров, и лестницы сколочены давно.

А так как молчал король, то и сэр Гавейн указал ему в нетерпении на рыцарей, что готовы были ринуться в бой, и на пехотинцев с лестницами.

– Благородный король, – молвил Гавейн, – только неопытный оружейник калит клинок без меры. Хрупкость приходит на смену прочности, и от первого удара разлетается лезвие в куски. Смотрите, благородный Артур, не случилось бы то же и с войском, ибо довольно нагляделись мы на стены и башни Ланселотова замка и нечего нам больше любоваться на них. Уже не одни благородные рыцари, а и пехотинцы задумываются, отчего медлит король? Не сегодня завтра решат они, что невесть какие ужасы приготовил за стенами Ланселот и что медлит король оттого, что не знает, как ему одолеть Ланселотову силу.

И те рыцари, которые слышали слова Гавейна, кивали одобрительно, и каждый добавлял свое, так что немалый вышел шум.

Но вскинул король руку, и сверкнули его серые глаза, подобно рыцарским доспехам в пасмурный день. И стихли голоса.

– Полно вам греметь мечами и поднимать копья так, будто решили вы распороть облака на небе. Я, король Артур, решил нынче, что не пойдут друг на друга рыцари Круглого стола! Спрячьте мечи в ножны, сегодня я один выйду в поле!

– Сэр Артур, – проговорил тут Кэй, – уж коли решился Ланселот похитить королеву, так, уж верно, нет такого средства, от которого отказался бы он, чтобы избавиться от короля.

– Молчи, Кэй, – прервал его Артур, – не тебе учить Ланселота рыцарскому обхождению. Если же решится он погубить меня хитростью, то, стало быть, умерло братство Круглого стола и мне больше незачем жить на свете. – Сказав так, поднялся он в седло и выехал в поле. И был рядом с ним один герольд. Прочие же держались вдали.

Вот прозвучала труба, и провозгласил герольд, что вызывает сэр Артур сэра Ланселота, чтобы биться с ним до смерти каким угодно оружием. И едва смолк зычный голос герольда, как в ту же минуту опустился мост, распахнулись ворота и сэр Ланселот выехал в поле.

– Я, Ланселот Озерный, – проговорил он, встав перед Артуром, – обвиняю короля Англии в том, что забыл он рыцарские законы и поднял руку на госпожу мою королеву.

– А я, – ответил Артур гневно, – обвиняю Ланселота в том, что клевещет он на короля, а также и в том, что похитил он королеву и силою держит у себя в замке!

И тут рыцари опустили забрала и разъехались для первого удара.

Вдребезги разлетелись копья, когда столкнулись Артур с Ланселотом, но остались в седлах рыцари и тут же выхватили мечи. И такой пошел по полю гром и треск, точно две рати сошлись и рубятся беспощадно. Рыцари же, что стояли на стенах и в поле, увидели, что выхватил король свой славный Эскалибур из других ножен, – не было с ним чудесных ножен, что берегли его от ран. И, увидев это, иные горько жалели короля, а иные восхищались благородством Артура.

Но длится бой, и ни один рыцарь не может потеснить другого, и сила их не иссякает. Что же до ран, то бежит по доспехам кровь у обоих, но словно бы и не видят ее витязи.

– Двух рыцарей не станет нынче, – молвил тут Динадан, – ибо ни в чем не уступают они один другому, разведет же их только смерть.

И многие дамы и рыцари, глядя, как рубятся Артур и Ланселот, плакали от жалости. Одна лишь королева Гвиневера стояла безмолвно, словно оцепенела ее душа от горя. И вдруг встрепенулась она и сошла со стены.

Вот уже минует королева ворота, и сквозь ряды сверкающих доспехов проходит она. Вот бесстрашно подходит туда, где топчутся взмыленные кони и искры сыплются с клинков.

– Государь, – проговорила королева Гвиневера, – нет вам более причины биться с Ланселотом, ибо я жду вас. – И хоть негромки были ее слова, тут же опустились мечи у рыцарей, а Гвиневера продолжала: – Сэр Артур, вы заточили меня в монастыре, поверив Мордреду, сэр Ланселот освободил меня, но жестоко оскорбил вас. Однако я, королева Англии, не позволю вам нынче пролить кровь. Знайте же, что, едва один из вас упадет с коня мертвым, я тут же убью себя. – И королева выхватила из складок платья кинжал.

И тут же со стуком упали в ножны мечи, и Гвиневера проговорила:

– Как видно, ни покоя, ни счастья не суждено нам троим, так пусть хотя бы не льется кровь по нашей вине. Прощайте же, благородный Ланселот. А нас с вами, – сказала она Артуру, – ждет Камелот.

О том, что случилось тем временем в Камелоте

Великой хитростью наделил сатана сэра Мордреда. Еще только подъезжали его отряды к Лондону, что лежал в дыму от пожаров, а уже нагрянувшие из-за моря враги подались назад. И громко славили Мордреда его воины, ведь одни только родичи хитроумного негодяя знали о тех сетях, что сплел он своим лукавством для короля Артура и всей Англии.

Стремительней ветра промчались они сквозь несчастный Лондон, и злобным торжеством горели маленькие глазки Мордреда, когда вел он свое войско.