Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг.

Л. Фош-Борель (Fauche-Borel){1831} рассказывал в мемуарах ещё одну версию складывания Парижского агентства. Согласно его воспоминаниям, оно было сформировано сразу после свержения Робеспьера, первоначальным ядром его были Бротье, де Помель и Лемэтр, затем к ним присоединились де ля Вилёрнуа и Дювернь дю Пресль, и только после этого в ноябре 1794 г. агентство было поставлено под патронаж графа д’Антрэга, а руководить им стал Бротье{1832}. По словам Фош-Бореля, их функции

поначалу ограничивались сбором и передачей информации о ситуации внутри Франции [...] По их излюбленному выражению парижские агенты представляли собой око и стража контрреволюционного движения{1833}.

12 октября 1795 г. Лемэтр был арестован. Именно его бумаги, представленные Конвенту Изабо как переписка секретаря короля, дали новый импульс к поиску роялистов в стенах Ассамблеи; речь об этом уже шла ранее. Поскольку в них встречалось имя Бротье, аббата также арестовали. Однако если Бротье удалось убедить власти в своей невиновности, и он был выпущен на свободу, Лемэтра приговорили к смерти и казнили. Агентство просуществовало до 1797 г., когда Бротье вновь был заключён под стражу.

Вообще, роялистские тайные агенты во Франции - это отдельный сюжет, в данном случае интересный преимущественно в свете тех усилий, которые предпринимали Людовик XVIII и его окружение, чтобы создать из отдельных авантюристов и идейных роялистов эффективно действующую «разведывательную службу» {1834}. Однако мне представляется немаловажным отметить несколько моментов. Прежде всего, любые роялистские разведывательные структуры были очень зыбкими и часто меняли свой облик. Существование, скажем, Парижского агентства отнюдь не означало, что в него были объединены все шпионы, которые находились в Париже: в столице то и дело оказывались агенты, действовавшие преимущественно в других регионах, эмигранты, которым давались конкретные задания, роялисты, стремящиеся по своей инициативе информировать принцев или - до 1795 г. - попытаться помочь находившимся в заточении членам королевской семьи. К тому же «Мануфактура» информировала короля, а граф д’Артуа также имел в Париже несколько человек, которые снабжали его сведениями напрямую {1835}.

Кроме того, как в Париже, так и по всей стране действовали десятки тайных агентов, многие из которых находились на содержании у Великобритании. Среди них попадались очень любопытные и довольно влиятельные фигуры, такие, например, как Жан-Батист Досонвиль (Dossonville) (1753-1833), в начале своей карьеры бывший мировым судьёй, потом замеченный министром Дома короля и пристроенный к полицейской службе. С началом Революции он не утратил своего поста, неоднократно сидел в тюрьме при различных режимах, но при этом умудрился стать столь известным и незаменимым в полицейских кругах, что в 1795 г. ему предлагали занять должность министра полиции. Досонвиль был замешан во множестве громких дел революционной эпохи, включая расстрел на Марсовом поле в 1791 г. и арест кружка Бабёфа. При Терроре по приказу руководителей Комитета общей безопасности он фабриковал дела на фальшивых контрреволюционеров и одновременно за деньги помогал аристократам избежать гильотины. При этом с 1792 г. он состоял на жаловании у английской разведки и оказывал услуги принцам{1836}.

Кроме Парижа, объектами непрестанных забот Людовика XVIII оставались Бретань и Вандея. О настроениях в этих регионах рассказывалось в пространном мемуаре {1837}, полученном в Вероне в конце зимы 1796 г. Граф Жан-Рене де Бозерель дю Плесси (1745-1805) подписал его как прокурор-синдик Штатов Бретани, однако в годы Революции он играл совсем другую роль: посредника между шуанами и принцами. Эмигрировав в Англию, граф вернулся на родину в ходе высадки на Кибероне, во время которой он потерял сына, взятого в плен и расстрелянного республиканскими войсками. Самому же ему удалось спастись и вновь оказаться за границей.

Граф де Бозерель докладывал королю, что полгода путешествовал по Франции, разговаривал с людьми, в том числе и со многими роялистами. «От имени роялистов Бретани, Анжу, Мэна и Нормандии» он заявлял королю, что никакого мира, никакого договора с Республикой быть не может. Страну раздирают различные клики, власть нестабильна, лишена внутреннего согласия. К тому же «те самые люди, которые царствовали при Терроре, по-прежнему поддерживают свою власть при помощи Террора. Стреляя в парижан, они как раз и обеспечивают продолжение своей узурпации» власти. И всё же ресурсы республиканцев исчерпаны, и народ в большинстве своём стремится к восстановлению трона.