Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг.

Как известно, при Старом порядке налоговыми льготами пользовались не только привилегированные сословия, но также отдельные провинции и города. В «Мемуаре об управлении провинциями и финансами» привлекалось внимание монарха к тому, что старую систему восстанавливать не стоит{2400}. А в «Мемуаре о налогах»{2401} давался совет, как это оправдать. Если провинция освобождалась от налогов вследствие договоров, их следовало объявить недействительными, поскольку, присоединившись к Франции, она образовала с государством единое целое, стала с ней «раз и навсегда связана первичными и необходимыми статьями общественного договора», начала пользоваться преимуществами своего нового положения а, значит, должна и участвовать в государственных тратах. Если же провинция не платила какие-либо отдельные налоги (например, габель или эд), с этим можно специально не бороться, а лишь увеличить для неё пропорционально квоту других налогов (например, тальи или капитации). Вообще, основная мысль этого документа заключалась в том, что одной из бед французской монархии было неравное налогообложение, и возрождать эту систему нет никакого смысла.

Вопрос о том, кто должен устанавливать налоги, не стоял: это прерогатива Генеральных штатов. Ещё в 1796 г. в инструкции графу де Мустье говорилось: «Король не может устанавливать ни любой новый налог, ни увеличивать имеющиеся без свободно выраженного согласия законным образом представленной нации»{2402}, однако в конце пришлось приписать, что под «нацией» в данном случае имеются в виду Генеральные штаты{2403}. Тем не менее и де Преси, и Имбер-Коломе нашли эту фразу неудачной и предложили просто указать: «Король не может устанавливать налоги или их увеличивать без согласия Генеральных штатов»{2404}. Соответственно, в 1799 г. в той части проектов, где речь шла о прерогативах Генеральных штатов, как правило, упоминалось и право на установление налогов. Граф де Сен-При при этом советовал в случае дефицита бюджета до созыва Генеральных штатов «для покрытия необходимых общественных расходов выпустить на триста миллионов бумажных денег, сроки ликвидации которых будут определены при первом же созыве Генеральных штатов»{2405}.

Монаршьены также попытались предложить, чтобы король пообещал не вводить налоги сверх необходимого и без согласия народа, публиковать бюджет и сам служил «примером экономии»{2406}. Де Сен- При поддержал эту идею, однако у д’Аварэ она не вызвала ничего, кроме возмущения. По мнению фаворита, только человек, который забыл, к чему привела публикация отчёта Неккера, может предлагать Людовику XVIII регулярно публиковать бюджет{2407}. Здесь он полностью совпадал со своим господином: тот ещё в 1795 г., разговаривая с лордом Макартни, заявил, что «первый удар по королевской власти был нанесён Неккером, опубликовавшим “Отчёт королю”, из которого народ узнал о своей наготе (должной всегда быть от него скрытой), и который привел к стремлению парламентов созвать Генеральные штаты»{2408}.

По прочтении финансового блока проектов складывается ощущение, что эти проблемы представлялись слишком сложными, чтобы решать их из Митавы. В частности, никак не затрагивалась тема ассигнатов: ещё в 1795 г. Людовик XVIII говорил, что вопрос этот столь запутан, что лучше отложить его до лучших времён{2409}. По некоторым другим сюжетам были подготовлены отдельные мемуары. Среди прочего, было выдвинуто предложение, учитывая, что многие в годы Революции оказались разорены, разрешить не платить проценты по кредитам, взятым после 1 мая 1789 г.{2410} - либо всем, либо только внесённым в списки эмигрантов и тем, чьи владения были конфискованы{2411}.

Возвращение национальных имуществ. В 1796 г. предполагалось, что агенты короля первым делом составят полный реестр собственности, которая поменяла своих владельцев, наложат секвестр на недвижимость, отобранную насильственным путём, и приступят к передаче её законным владельцам. Не исключая, что встанет вопрос о доходах, полученных с этой собственности за годы Революции, король предписывал, чтобы он был отложен до появления соответствующего законодательства вместе с вопросами о невыплаченной десятине, ренте, цензе и других сеньориальных повинностях{2412}.

При этом эмигранты понимали, что если обнародовать эти идеи, у французов будет меньше стимулов поддерживать короля. Один из них писал весной 1797 г., что, насколько он помнит, в капитуляриях Карла Великого была статья о том, что если собственность была изъята у дворянства в ходе войны, можно заплатить возмещение. «Если примут этот способ компенсации, это будет сделано лишь для того,

чтобы пустить пыль в глаза приобретателям [национальных имуществ], и нужно, чтобы наши друзья в Советах сделали это либо уходили от ответа»{2413}.