Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг.

последние потрясения сломали все барьеры уважений и отличий, которые ранее разделяли различные уровни общества. Они могут быть восстановлены и воздвигнуты снова только благодаря Принцам Крови, чьё врожденное достоинство и бесспорное превосходство будут служить им гарантом{2424}.

О том, кто должен был взять на себя решение конкретных вопросов управления на местном уровне, позволяют судить инструкции, данные Людовиком XVIII своим агентам в 1796 г.{2425} Ими предусматривалась в первую очередь организация полиции, которая должна была заняться революционерами и подавлением мятежей, для чего предлагалось использовать особую конно-полицейскую стражу (maréchaussée). Эта стража, состоящая из бывших военных, со времён Людовика XIV занималась преступлениями, называвшимися «королевскими» («cas royaux»), то есть подпадавшими под юрисдикцию непосредственно короля Франции; с XVIII в. их разбирали превотальные суды. Их и предлагалось возродить, пригласив бывших судей вернуться к исполнению своих обязанностей. По поводу других судов, отменённых в 1789 г., король намеревался издать особую декларацию, за исключением судов бальяжей, которые планировалось восстановить немедленно. На случай, если агентам не удалось бы найти достаточное количество членов воссоздаваемых судов, предполагалось, что они временно вручат судебные полномочия другим лицам по своему выбору, имеющим юридический опыт. Тогда же королём было провозглашено намерение провести реформу судебной системы, сделав судей несменяемыми: пост судьи освобождался в случае либо смерти, либо отставки, либо приговора суда{2426}.

Что же касается гражданской администрации, Людовику XVIII считал необходимым воссоздание в первую очередь налоговых органов. Затем, чтобы не сделать второпях неудачный выбор местных чиновников, предлагалось призвать тех нотаблей, которые составляли муниципалитеты в 1789 г., назвать тех, кто мог бы временно обеспечить управление на местах{2427}.

Отсрочка реставрации монархии дала Людовику XVIII возможность осмыслить и теоретические вопросы будущего управления страной. В 1798 г. он видел их следующим образом:

В государстве необходимы четыре власти: законодательная, исполнительная, судебная и административная. Законодательная власть принадлежит Королю, однако она ограничена. Он не может принять никакого основополагающего (constitutive) закона без участия законным образом представленной нации. Что же до законов гражданских, то есть тех, которые предписывают наказания за преступления, управляют имуществом граждан и т. д., он не может принимать их в окончательной форме без того же самого участия. Законы временные он может принимать без представителей нации, однако для них требуется свободная верификация и свободная регистрация суверенными судами. При этом лишь Королю принадлежит право составлять и обнародовать и те, и другие{2428}.

Эти тезисы, не предназначавшиеся для предания гласности, на мой взгляд, очень важны. Людовик XVIII не только выделяет четыре ветви власти, а не три; он, как и в других документах этого времени, склоняется к восстановлению парламентов.

Далее король даёт несколько пояснений. Исполнительную власть монарх вершит в соответствии с законом и делит с офисье, которые действуют от его имени. На первый взгляд, это традиционная для французской монархии концепция «раздробления властей», однако и здесь есть нюанс: так же как и судей, офисье предлагалось сделать несменяемыми.

На судебной власти король подробно не останавливается, административная же, в его понимании, связана с взиманием налогов и принадлежит королю безраздельно. При этом специально оговаривается, что налоги взимаются со всех французов.

Когда в 1799 г. вопрос о реставрации монархии вновь встал в практической плоскости, и монаршьены, и король были едины: на переходный период нужно сохранить то, что есть. Как писал архиепископ Бордо: «Представляется очевидным, что нынешнее деление на департаменты, нынешние суды и административные учреждения должны быть на первое время сохранены»{2429}. Малуэ же подчёркивал, что «если Король временно воспользуется новыми институтами, он не берёт на себя обязательство сохранять их навечно». Он советовал сместить лишь якобинцев, но оставить тех, кто назначен вопреки им. А на освободившиеся должности подобрать замену из «верных или новообращённых подданных», желательно из «пользующихся уважением собственников, выбрав тех, кто не эмигрировал»{2430}.

В этом же русле шли и мысли Людовика XVIII. В инструкции графу д’Артуа он писал, что принял решение

временно сохранить существующие ныне формы гражданской и судебной администрации со следующими ограничениями: 1° чтобы весь их персонал в целом и каждый человек по отдельности принес мне клятву верности; 2° чтобы они исполняли свои функции от моего имени. Однако я рассматриваю это решение лишь как временное...{2431}

В обращении к французам от имени короля говорилось: