Король Дебрей

Когда-то давно я переживала, что мне нет места в обществе, но с другой стороны – «это у общества нет нас» (дядя Алик, философ первой половины 21 века). Никогда не бывает исключительно плохо, бывает исключительно недальновидно.

Так вот, мы разбирали ящики за несколько заходов. Нам понадобилось много времени, чтобы собрать их. Пришлось попросить у хозяйки нового забора небольшой топорик. Та умилилась, увидев нас за новой работой. Да и мы ее воспринимали как родную.

Спустя пару часов изнуряющей работы, она вежливо спросила: «Хотим ли мы чего-нибудь?» Я помялась, а Артур без доли смущения попросил попить. Правда, он не уточнил что именно, а в понятии бабушки «это что-то» было чаем. Что ж, лучше, чем ничего.

Я отхлебнула немного. Чай целиком и полностью состоял из противного послевкусия. Точнее было бы сказать, это были просто несколько кусков сахара, замоченные в кипятке. О травяном составляющем не шло и речи.

Артур сначала тоже поморщился, но смог выпить это до дна. У меня выпала челюсть.

Что в этом чае есть такое, чего нет в моем?!

Я, в какой-то степени, даже была уязвлена. Руки опускались, но многогодовая подготовка к материнским перепадам настроения напомнила о себе и я тут же сделалась стойкой, как оловянный солдатик.

К вечеру мы с горем пополам проложили тропинку из досок. Дорога больше не хлюпала, правда, и проблему болота это не решало. За все это время мы повидали кучу народа, некоторые даже нам помогали. Люди улыбались нам, а мы радовались этому в ответ.

Теперь, когда пруд был очищен, там водилось много народа. Некоторые из них даже умудрялись там купаться.

Что ж, Артур умеет завоевывать сердца.

Правда, это не отменяло чувство тревожности в моем сердце. Причина его возникновения мне была неясна.

– Все в порядке? – Спросил он, когда мы шли домой. Солнце еще не заходило за горизонт, но вечер уже приближался.

Одуванчики давно отцвели. Распустилась черемуха, шлейфом раскидывая нежный запах по всей окраине. Это навевало приятную печаль. Воспоминания о летних днях, которые уже давно прошли. Они были с другими людьми, в другое время суток… Тогда были другие настроения и заботы.

Эти люди остались. Остался папа. Осталась мать. Даже Алиса осталась. Просто все вокруг стали другими. И я тоже стала другой.

Мне казалось, что уходят лишь те, кто был близок. Теперь я понимаю, что я тоже ухожу от них.

Когда-нибудь и Артур станет другим…

– Я думаю, что мне не хватает кого-то. – Я тяжело вздохнула, вспомнив об отце. Я не видела его уже пару месяцев. Я не знаю где он сейчас, и как живет. Мы так давно не говорили об этом.

Рассказав об этом, Артур покачал головой.

– Почему бы тебе его не навестить?

– Я… – Пауза затянулась. Я никогда не думала приехать к нему, даже зная дорогу и точный адрес. Я всегда боялась его «Мышки», а братьев мне доводилось видеть лишь на фотографиях. Не придумав ничего путного, мне оставалось добавить: – Я некомфортно чувствую себя в городе.

Отчасти это было правдой. Всегда, когда отец катал меня туда, мне было не по себе от этого движения. Хотя, казалось бы, мне не чужды идефиксы моих одноклассниц о переезде в цивилизацию. Там жизнь зарождалась, здесь она заканчивалась. Но что-то здесь все равно было не так.

– Тогда поехали вместе.

Я побагровела.

– Вместе?

– Ну да. З7-ой автобус же едет? Доберемся спокойно.

Это был прямой маршрут до центра. Конечная находилась позади школы, как раз в том районе, где был разбитый асфальт.

– Даже не знаю. Я не уверена, что он будет рад видеть меня.

– Он тоже строгий?

– О, нет. Кто угодно, только не он. Скорее наоборот. Он как… пластилин. Каждый, кто с ним живет, по-своему лепит из него что-то.

– Какой кошмар! – Не скрывая негатива, нахмурился он. – Это просто ужасно!

Мне же оставалось только протяжно вздохнуть.

– Каждый живет так, как ему удобно жить. Его устраивает, когда из него веревки вьют.

Артур раскрыл рот. На минуту я даже пожалела о своем высказывании. Наверное, это было совсем не учтиво с моей стороны. Поэтому, чтобы быстро исправить ситуацию, я рассказала ему о «Мышке» и согласилась съездить с ним.

– Даже если она тебя не пустит, ты всегда можешь спросить как у него дела, – заключил он: – ну, а если и это нельзя, то мы просто вместе погуляем!

Мы пожали друг другу руки.

***

Я сидела на кровати и вязала, когда мама, широко распахнув дверь в мою комнату, ворвалась, не скрывая агрессивного настроя.

– Где ты шлялась?!

У меня все перевернулось внутри.

Несколько секунд, что мы смотрели друг на друга в недоумении, длились вечностью.

– Я тебя спрашиваю, ты где шлялась?! – Снова спросила она.

Меня бросило в холод. Что бы я ни сказала, это будет губительно для меня. Она всегда переворачивала мои слова так, как ей выгодно.

– Что-то не так?

– Почему я от черт пойми кого узнаю, что ты шаришься по помойкам?!

«Вот черт…» – подумала я. Все хуже, чем я думала. Уж не знаю, с каких пор она общается с хозяйкой магазина, но никто другой нас не мог застукать.