Король должен умереть

Глаза Арта помутились от воспоминаний. Он шел наугад, среди торчащих как попало каменных столбиков с едва читаемыми символами имен и дат. За годы кладбище разрослось и одновременно пришло в еще большее запустенье, чем в год бегства Арта. Много попадалось относительно свежих могил вообще без оград и надгробий и даже без грубых жестяных табличек, положенных самым последним беднякам. По-прежнему ни души вокруг, если не брать в расчет незримо присутствующих здесь обитателей кладбища.

Овраг, по слухам, когда-то был настоящим промышленным могильником. Сюда сливали токсичные отходы, поэтому в нем не жили звери, не росла трава и кустарник. Серая потрескавшаяся земля с одинаковыми овальными пятнами засыпанных ям и кое-где вытоптанными дорожками. В расположении могил не было никакого порядка и системы. В какой-то момент капитану показалось, что он заблудился, что он так и будет ходить без толку по кругу. Но потом на глаза ему попался приметный ориентир, черная семигранная колонна высотой ему по грудь.

В детстве он смотрел на нее снизу вверх, частенько, когда мочился у ее подножья. Благодарные сыновья Гора Лоиса, хозяина матери Арта и двух ее детей, не пожалели денег на черный мрамор, добытый по ту сторону хребта. Убитый ведьмой торгаш, все, что от него осталось, когда Сестра Пути смяла его в комок гравитационным прессом, покоился здесь, под покосившимся символом неизвестной Арту веры. Арт мимоходом пнул надгробье носком магнитного ботинка. Несильно, так, напомнить о себе.

Лежи, как лежал, Лоис, а мы пройдем шагов тридцать на восток. Нет, тридцать — это шагов того, пятнадцатилетнего парня, сейчас поменьше. Пройдем, наступим на могилу еще одного ублюдка. Лежи и ты спокойно, Утер. Жаль, я не наступил на тебя при жизни. Хоть успел плюнуть на твой могильный мешок, когда тебя зарывали за год до моего отлета.

Да, это ты, твое имя на треснувшем могильном камне. Твой кусок земли, старина Утер. Человек, который научил меня ненависти, но еще и стрелять, драться и орудовать плазменным резаком. Лежи, мне нечего тебе сказать. Я даже лицо твое начал забывать с годами. Ты снишься мне куда реже, чем Ульфин каэр Градаук или ведьма, которая забрала Илину.

Я пришел не к тебе, Утер. Но я пришел правильно, ведь этот кусок земли твой. Ты отхватил его, когда придушил старшину Медафа и занял его место. Я вижу второй камень на твоей земле, и я опускаюсь перед ним на колени, я говорю: здравствуй.

Здравствуй, мама.

Прости, что не прилетел раньше. Все как-то не складывалось. То к Тиндаголу надо делать крюк длиной в несколько сотен парсеков, топливо на исходе, а на счете ни одного лишнего империала. То наемники Иглессов на хвосте, то Канторы, то убийцы, подосланные не иначе самим Ульфином каэр Градауком.

Да, мама, если я что-то и нажил за эти годы, то изрядное количество врагов. Могущественных и с хорошей памятью. С друзьями как-то не сложилось, и если бы не Гвин…

Гвин очень хорошая. Я бы хотел вас познакомить. Тебе бы она понравилась. Она нежная, сильная, умная. Она самый близкий мне человек в Галактике, хоть иногда я и хочу ее убить. Я время от времени думаю: каково это будет состариться и жить вместе с ней на какой-нибудь тихой планете. Сидеть в саду, любоваться закатом, нянчить внуков. Мне кажется, Гвин бы этого хотела.

А чего хочу я… я не знаю, мама. Мой друг и наставник, капитан Эктор Кинир, говорил, что хуже всего мы знаем самих себя. Вот я разменял четвертый десяток и совсем не знаю, кто я. Вольный торговец? Охотник за головами? Наемник? Теперь еще и работаю на Восстание, да. Я точно знаю, как осложнить себе жизнь.

Помнишь, когда я улетал, я обещал, что найду сестренку, Илину. Я, правда, искал изо всех сил. Я ищу до сих пор. Можно ли найти одного человека в Империи, где живет несколько триллионов человек? Я не думаю об этом. Я не остановлюсь. Возможно, это глупо. Или безнадежно. Ты могла сказать об этом, когда я собрался улететь. Но ты не сказала. Не попросила меня остаться.

Ты сказала: «Тиндагол слишком мал для тебя». Да, прошло почти двадцать лет, я вернулся и чувствую, что здесь мне тесно. И пусто. На Тиндаголе пусто без тебя, мама.

Мне тебя очень не хватает.

Арт медленно поднялся, отряхнул колени. Провел пальцами по буквам, выбитым на могильном камне. «Здесь покоится с миром Эйгир Анлод каэр Вледиг». Надо же, смерть вернула бывшей рабыне приставку нобилей и фамильное имя. Мать не любила говорить о прошлом, о жизни до Тиндагола. Все, что Арт знал о своих предках, их история прервалась немилостью Императора. Они были лишены земель и титулов, те, кто не пал от рук убийц, рассеялись по обитаемому космосу.

— Ты никогда не говорила, что для тебя это важно, мама, — произнес Арт вслух.

Но это было важно для нее. Всегда или, возможно, перед смертью ей захотелось хоть так вернуть утраченную гордость. Он уже не узнает. Столько вопросов, которые он не сможет задать. Столько слов, которые он не умел говорить в пятнадцать лет. Да и сейчас не то что бы научился.

— Я привез тебе кое-что.