Король драконов и Принцесса-Апельсин

Город промелькнул под нами, как неверный сон, и вот уже мы летели над морем – синим, бескрайним, залитым солнцем от края до края.

Сколько я мечтала искупаться в море при свете солнца!.. И вот теперь моя мечта сбылась – вместе с чёрным драконом мы рухнули с невероятной высоты прямо в волны, и они не провалились под нами, а подхватили нежно и ласково, и понесли на запад. Туда, куда медленно опускалось солнце, бросая на волны золотистые предзакатные отблески.

Море качало нас на своей груди, и мы с чёрным драконом резвились, как рыбки в ручейке. Мы гонялись друг за другом, сплетались телами, и то взлетали, то опять падали в воду, поднимая тучи брызг и взбивая волны в пену. Это была свобода – полная, абсолютная, не ограниченная ничем и никем. И мне казалось, что я пью её и не могу напиться, никак не могу утолить эту жажду.

Время шло, но я не чувствовала его течения. Оно словно остановилось для нас, хотя мир продолжал жить по его законам – солнце клонилось всё ниже, вот оно коснулось края моря, вот опустилось до четверти, до половины…

Чёрный дракон захлестнул меня кольцами, обвил крыльями, и мы взлетели – прямо вверх, в темнеющее небо, где уже загорались первые звёзды.

Солнце будто вздохнуло, колыхнувшись над горизонтом, и пропало, бросив последний луч от края земли до края. В какой-то момент и всего лишь на одно мгновение солнечный свет преломился и из золотисто-оранжевого стал изумрудно-зелёным.

Глава 23. Монашки и драконы

До самого рассвета мы с Рихардом носились в небе, дурачились, рассекая облака, и взмывали до самых звёзд. Гонялись друг за другом, а потом летели на потоках ветра, переплетаясь телами. Но падение неизбежно, и на рассвете мы рухнули в море – уставшие, ленивые, пресыщенные.

Превратиться в человека оказалось проще простого, и, обретя руки и ноги, я вплавь добралась до птичьего островка, на который только-только упали солнечные лучи.

В мышцах растекалась приятная усталость, но утомления не чувствовалось. Волны словно несли меня сами, и когда я выбралась на камни, то почувствовала и тяжесть суши, и холод, который пронизывал до костей.

Рихард выбрался из воды следом. Вода стекала с его волос и бороды, и он сразу же потянулся обнять меня. Сначала я приникла к нему, не обращая никакого внимания, что оба мы голые, как первые мужчина и женщина на заре мироздания, но теплее не стало. Я отстранилась и обхватила себя руками за плечи, пытаясь согреться. Но согреться не получалось, и я не сразу поняла, что холод шёл не от камней и не от воды – холод был внутри меня.

– Значит, дело в драконьей жемчужине? – спросила я, только тут вспомнив о страшной ране, которую получила от мятежников в могильнике.

На животе не осталось даже шрама, и чтобы проверить догадку, я взяла Рихарда за руку, рассматривая ладонь. Там, где полагалось быть длинному порезу от кинжала, не было и следа.

– В жемчужине, – ответил Рихард лениво и растянулся на камнях, не отпуская мою руку. – Полезная штука. Вылечит, спасёт от любой раны, притянет золото и богатство…

– Каменные сердца драконов, – задумчиво произнесла я и снова спросила: – Ваше величество – обладатель двух жемчужин? Одну выплюнул, другой воспользовался?

– Нет, настоящая жемчужина только одна, – бросил он, закрывая глаза и подставляя лицо морскому ветерку. – Но не одни монашки умеют показывать фокусы…

– Что? – не поняла я. – Какие монашки?

– А, забудь, – он широко улыбнулся, перевернулся на живот и посмотрел на меня, блестя глазами. – Расскажи-ка лучше, где ты раздобыла драконью жемчужину. Когда я впервые увидел её на тебе, чуть язык от удивления не проглотил.

-Это когда ваше величество так мило рвали на мне камзол? – процедила я сквозь зубы. – Я-то думала, вы оторопели от красоты моей груди.

Он хохотнул, и я с досадой подумала, что король видел столько женских грудей разных форм и размеров, что очередной парой его не удивить.

Восторг и опьянение свободой, что я испытала, став драконов, схлынул, и сейчас я чувствовала себя пьяницей на утро после весёлой пирушки – похмелье, раздражение и обида не понятно на кого.

– Так где нашла жемчужину? – повторил Рихард.

– В море, – пожала я плечами. – Лет пять назад. Плавала, выбралась на этот островок, и нашла её в тине, между камней. Наверное, вынесло прибоем.

– Два моих родственничка-идиота выбросили свои жемчужины в море, – задумчиво протянул король. – Может, твоя жемчужина – одна из них.

– Выбросили? – я резко повернулась к нему. – Драконы отказались от своего могущества? Из-за чего? Из-за шантажа мятежников?

– Из-за собственной дурости, – пояснил он. – Влюбились в монашек, которым, видите ли, не нравились драконы. Они хот ели человеческой любви. И мои обалдуи с радостью начали расшвыривать жемчуг, – он подумал, вздохнул и добавил с отвращением: – И закапывать.

– Был ещё один дракон? – догадалась я. – Который отказался от жемчужины?

– Был, – признался Рихард. – Мой племянничек. Триша-змеиша, – он почему-то потёр шрамы на щеке.

– А эти шрамы, – я тоже коснулась их пальцем, – почему жемчужина не защитила от них?