Король Фейсал. Личность, эпоха, вера

Лондону было не до Аравии. Раздувшаяся гигантская империя становилась все более дорогостоящей и все менее управляемой. Англичане с трудом подавили восстание в Ирландии, пойдя на ряд уступок, потерпели военное поражение в Афганистане. Не утихали волнения в Индии, Египте, Судане, Ираке. Как бы ни развивались события в Аравии, англичане решили умыть руки.

Наконец произошло событие, которое окончательно развязало руки Абдель Азизу. 3 марта 1924 г. президент Турции Мустафа Кемаль объявил об упразднении халифата. Через три дня Хусейн объявил себя халифом и сообщил об этом всему миру.

Никто не поддержал Хусейна. Арабское восстание и война против османского халифа-султана на стороне «неверных» держав Антанты не добавили ему престижа в мусульманском мире. Его неспособность обеспечить безопасность паломничества ставили под вопрос его компетентность в качестве хранителя мусульманских святынь. Неджд кипел ненавистью к новоявленному «халифу». Сам Абдель Азиз отвергал даже намек на то, чтобы его объявили махди или халифом.

Султан Неджда был глубоко религиозным человеком. Все его действия были пронизаны верой в Аллаха, который предопределял его миссию на земле. Аллах для него как будто всегда был рядом с ним, когда он выступал перед людьми или сидел, раздумывая, в своей палатке. Аллах был с ним и в битвах, и в мирное время, и при отправлении суда. Он часто молился перед принятием серьезного решения. Он говорил: «Я — прежде всего мусульманин, после этого я араб, и всегда я — раб Божий».

Аллах призвал его править Аравией и освободить святую землю Хиджаза от семьи шерифа, и он должен был это сделать во славу Аллаха. Он отнюдь не был лицемером. Это было его искреннее убеждение. Он был не менее религиозен, чем ихваны или улемы, но в то же время он был практиком-политиком, военачальником, дипломатом. Он знал, что доходы от паломничества и таможенные сборы Хиджаза существенно пополнят его казну.

«Что поразило меня, когда я воочию увидел Ибн Сауда и его ваххабитов, это зримая духовная сила, которая вдохновляла их, — писал голландский дипломат ван дер Мелен, сам глубоко религиозный человек. — Не жажда власти, а подчинение божественной воле, казалось, было их главной движущей силой. Откуда пришла такая духовность? Когда она возникла? Был ли Ибн Сауд мастером психологии, который нашел способ справиться с неуправляемыми бедуинами, соединив их религиозные убеждения с их естественным стремлением совершать набеги — газу? Был ли он ваххабитом просто потому, что понял, что вера была единственным путем превратить в военную силу своевольных бедуинов, которые объединялись, только когда был обеспечен быстрый успех? Был ли он, короче, ваххабитом в результате материальных расчетов, а не религиозных убеждений? Я не верю в это. Я думаю, что существовали оба побуждения, и оба сильные. Я имел возможность видеть, как боролись эти два чувства. Его сильная набожность произвела на меня большее впечатление, чем его способность светского вождя или властолюбца. Очень редко в таком человеке можно найти твердую, как скала, веру, ставшую сердцевиной всей его жизни… Вера ваххабитов тогда не была поверхностной. Она глубоко засела в их сердцах»[34].

В стремлении завоевать Хиджаз в одном порыве объединились все недждийцы.

Общий подъем духа захватил молодого Фейсала. Он мечтал о том, чтобы вместе с отцом изгнать Хусейна из Хиджаза.

Все хотели покончить с шерифом, который был недостоин того, чтобы править Меккой и Мединой. Он разрешал курить табак, обращаться с молитвами и просьбами к святым, украшать мечети, строить купола над мавзолеями, носить роскошную одежду. Последние годы он не позволял недждийцам совершать хадж.

Абдель Азиз увидел наконец, что настал его час, который он ждал всю свою жизнь. Но он продолжал взвешивать каждый шаг. Он мог бы завоевать Хиджаз одним махом, но он должен был безошибочно предугадать реакцию других мусульманских стран и Великобритании. Он собрал на совет знать, улемов и вождей ихванов в Эр-Рияде, предоставив первую роль отцу — имаму Абдур-рахману, а сам скромно сидел рядом с ним в ожидании решения собравшихся. Он дал возможность высказаться всем, а затем постарался объяснить, насколько важно в походе на Хиджаз учитывать мнение других мусульман. Но ихваны правоверными считали только самих себя. Все остальные были «многобожники». Ихваны хотели «очистить» священные города в богоугодной войне, вознаградив себя материальной добычей за религиозное рвение. Но Абдель Азиз убедил их проявить выдержку.

В то время в Неджде не было ни собственной газеты, ни других средств массовой информации. Поэтому Абдель Азиз привлек Фейсала и несколько своих советников для того, чтобы донести свою позицию до мусульманского мира и дать ответ на враждебную пропаганду, распространяемую королем Хусейном через прессу арабских и других мусульманских стран.