Король Георг V

У себя он тоже палил до тех пор, пока не оказывался на ковре из стреляных патронов, на каждом из которых была изображена крошечная красная корона. За спиной короля и его заряжающих стоял человек, который подсчитывал добычу с помощью ручного механического счетчика, имевшего четырехзначное табло. Однако даже этот инструмент иногда зашкаливал. Лорд Линкольншир писал: «Семь ружей за четыре дня добыли в Сандрингеме 10 тыс. голов. Король за один день использовал 1700 патронов, убив 1000 фазанов. Сколько еще будет длиться эта чудовищная бойня?» В декабре 1912 г. лорд Стамфордхэм писал о той же самой охоте: «Всю эту неделю птиц убивали тысячами. Де Грей, Сонор и компания говорят, что фазаны до неприличия медленно летают. Жаль». При всем при том король, вероятно, был бы шокирован, если бы кто-нибудь поставил под сомнение его любовь к животным. Племянница, прогуливавшаяся с ним в Виндзоре, заметила, что, когда они как-то наткнулись на мертвую садовую птичку, глаза короля наполнились слезами.

Поначалу Сандрингем обходился королю в 50 тыс. фунтов в год. По тем временам это была огромная сумма, хотя для него не такая уж обременительная. Цивильный лист — то есть сумма, выделяемая парламентом на его содержание, — равнялся 470 тыс. фунтов стерлингов, а еще примерно 50 тыс. составляли доходы от имений герцогства Ланкастерского. В Сандрингеме много денег уходило на зарплату, пенсии и пожертвования, на местную благотворительность, на содержание и ремонт ферм и коттеджей, на разведение тысяч фазанов и охрану их от браконьеров и хищников. Огромное количество дичи доставалось арендаторам и больницам, полицейским и почтальонам. Домашние же слуги, которые хорошо знали свои привилегии в подобных вопросах, начинали, однако, проявлять недовольство, если им предлагали дичь вместо традиционных говядины и баранины.

Счета Сандрингема раздувало также расточительство. Хотя сам король в Йоркском коттедже почти никого не принимал, он ни в чем не отказывал матери. В теплицах, занимавших не один акр, для большого дома в огромном количестве выращивались экзотические фрукты и цветы, гостей же королева Александра принимала с истинно эдвардианским размахом. Ее постоянный гость Менсдорф сравнивал Сандрингем со сказочной страной изобилия и праздности. «Страшно устал после десяти дней пребывания в Сандрингеме, — писал он. — Безделье меня доконает».

В течение тех семнадцати лет, что король прожил в Йоркском коттедже со дня женитьбы и до восшествия на престол, его не подпускали к управлению Сандрингемом; это был дом отца и одновременно его хобби. Таким образом, когда в 1910 г. король унаследовал это имение, он мало что знал об экономике и о том, в каких условиях живут и трудятся сельскохозяйственные рабочие. По свидетельству лорда Линкольншира, владельца 25 тыс. акров земли, который с 1905 по 1911 г. возглавлял министерство земледелия, о низких заработках в Сандрингеме было известно — и в Норфолке об этом много говорили. В своем дневнике он отмечал, что, хотя имение управляется весьма неэффективно, «некоторые из работников получают в королевском хозяйстве (включая плату за период уборки урожая) всего лишь 16 шиллингов в неделю; к тому же они платят за коттедж 1 шиллинг 8 пенсов, следовательно, реальный заработок уменьшается до 14 шиллингов в неделю. Если это просочится наружу, разразится ужасный скандал».

К счастью, именно Линкольншир смог наилучшим образом исправить положение: не как обер-гофмейстер (наследственная должность, обеспечивавшая ему управление Вестминстерским дворцом), а как брат сэра Уильяма Карингтона, «хранителя личного кошелька» короля, иными словами, личного казначея. Несмотря на противодействие со стороны представителя короля в Сандрингеме, ответственного за повседневное управление имением, Линкольншир сумел убедить своего брата, что еженедельный заработок работников должен быть сразу же повышен до 19 шиллингов, а в субботу следует установить сокращенный рабочий день. «Король ни минуты не колебался», — сообщил Карингтон. С той же щедростью король отдал указание канцлеру герцогства Ланкастерского: «Все должно быть пристойным и даже более чем пристойным — заработки, коттеджи, все». Вскоре во всех королевских имениях был введен минимум заработной платы, составлявший 1 фунт в неделю, по тем временам сумма довольно приличная.

Норфолкские соседи короля, не испытывавшие подобных угрызений совести, возмущались его щедростью, которая грозила опустошить их собственные, зачастую не слишком туго набитые карманы. Поэтому они возрадовались, узнав о забастовке, случившейся в Сандрингеме всего через несколько недель после повышения зарплаты; люди протестовали против обычая работать летом с шести утра до шести вечера с двухчасовым обеденным перерывом. Землевладельцы утверждали, что подарок короля только выбил рабочих из колеи и разжег в них алчность; Линкольншир отвечал, что это лишь доказывает, насколько своевременными оказались сандрингемские реформы.