Король Георг V

Само по себе правительственное требование назначить новых пэров отнюдь не было беспрецедентным. Когда в 1832 г. палата лордов отказалась принять закон об изменении парламентского представительства («Акт о реформе»), королю Вильгельму IV пришлось обеспечить соответствующее большинство. Король Эдуард VII также был готов назначить достаточное число новых пэров, но лишь после того, как вторые парламентские выборы создадут соответствующее общественное мнение. Чего он не собирался делать — так это давать какие-то гарантии, что и подтвердил Асквит в своей речи в феврале 1910 г. Теперь же кабинет настаивал на том, чтобы его сын, еще до вторых всеобщих выборов, обещал назначить новых пэров. Королю Георгу V, похоже, не доверяли.

Главная причина, по которой Асквиту понадобилось такое заверение, заключалась в том, чтобы в случае необходимости подтвердить свое апрельское обещание, данное палате общин. Однако он и его коллеги, видно, сомневались, можно ли полагаться на короля, который в бытность принцем Уэльским едва скрывал свое отрицательное отношение к либералам и либерализму. После встречи в доме лорда Лондондерри Эдмунд Гессе характеризовал принца как «переростка-школьника, громогласного и глупого, который не упускает ни единой возможности оскорбить правительство». В официальных кругах принц во всеуслышание пренебрежительно отзывался не только о Ллойд Джордже и Черчилле, но даже и об Асквите. Менсдорф регулярно сообщал в Вену о его консервативных взглядах. А перед первыми всеобщими выборами 1910 г. принц не скрывал свой ужас перед новой победой либералов.

Однако с момента восхождения на трон король старался демонстрировать традиционную беспристрастность суверена. В этом его поддерживали два опытных личных секретаря, Кноллис и Бигге. Никто, однако, не предвидел, что в момент острого кризиса их мнения могут разойтись. Хотя каждый из них имел собственный доступ к королю, Кноллис поначалу обладал некоторым преимуществом. Их обязанности разделялись так, что Кноллис был ответственным за королевскую переписку со всеми правительственными учреждениями, за исключением военного министерства, которое оставалось епархией Бигге. Таким образом, Кноллис мог осуществлять общий контроль над отношениями короля с премьер-министром, что и использовал без особых колебаний. Когда тенденциозный правительственный меморандум от 15 ноября 1910 г. попал в руки короля в Сандрингеме, он сопровождался письмом Кноллиса:

«Я только что закончил беседу с П.М.[56] и Крюэ, и они показали мне правительственный меморандум, который, как мне кажется, старательно составлен в умеренных выражениях. Я совершенно уверен, что Вы можете без всякого риска и в полном соответствии с конституцией принять то, что предлагает кабинет, поэтому рискну настоятельно Вам предложить так и сделать. То, что сейчас рекомендуется, весьма далеко от любых требований предать гласности Ваше согласие насчет каких-то гарантий. Со стороны кабинета это большая уступка, сделанная исключительно для того, чтобы пойти навстречу Вашим пожеланиям и дать Вам возможность действовать совершенно сознательно.

Одобрите Вы или нет это предложение — суть дела Вам, возможно, не полностью ясна, — но в любом случае, естественно, я буду готов по Вашему требованию завтра отправиться в Сандрингем. Или же, что еще лучше, в случае Вашего несогласия было бы неплохо, если бы Вы приехали в Лондон на встречу с П.М. и Крюэ».

Не довольствуясь столь откровенным одобрением правительственного меморандума, Кноллис приложил письмо, полученное тем же утром от владельца Элибанка, ответственного за дисциплину[57] в парламентской фракции либералов. В нем есть такой пассаж: