Король Георг V

Свою программу премьер-министр проводил в жизнь с достаточной осторожностью. Выиграв всеобщие выборы, он обеспечил одобрение бюджета, однако потерю 100 депутатских мест, перешедших от либералов к юнионистам, вряд ли можно было назвать мандатом на проведение радикальных конституционных реформ. Он предвидел, что преодоление вето верхней палаты потребует еще одних всеобщих выборов, не говоря уже о согласии самой намеченной жертвы; если лорды все же не подчинятся, ему придется просить короля дать звание пэра значительному числу либералов, дабы таким образом ликвидировать консервативное большинство. Он также предвидел, что король сочтет подобный шаг оскорблением его достоинства и злоупотреблением королевскими прерогативами, а за пределами Вестминстера такая невиданная прежде пантомима вызовет мало энтузиазма.

И в то же время Асквит оставался заложником хотя и уменьшившегося большинства в палате общин — без поддержки лейбористов и ирландских националистов депутаты-либералы не могли противостоять юнионистской оппозиции. Каждый из этих ненадежных союзников требовал свою цену: устранение права вето, которым обладала палата лордов. Лейбористы вообще отвергали палату лордов и всю ее работу; ирландские националисты во главе с Джоном Редмондом видели в этом вето единственное препятствие на пути к введению гомруля. Всю весну 1910 г. премьер-министр занимался тем, что балансировал между нетерпеливыми союзниками и настороженным сувереном. Внезапная смерть короля Эдуарда VII оставила проблему нерешенной. Таким образом, Георг V с самого начала своего царствования оказался в эпицентре конституционного кризиса, наложившего отпечаток на всю его дальнейшую жизнь.

«Я дал аудиенцию премьер-министру, — записал король в дневнике 18 мая 1910 г. — Мы долго беседовали. Он сказал, что для предотвращения всеобщих выборов будет стремиться к некоторому взаимопониманию с оппозицией и не станет обращать внимание на то, что скажет Редмонд». Асквит не оставлял намерений ограничить полномочия палаты лордов и при возможности убедить короля присвоить звание пэра достаточному количеству либералов. Однако, принимая во внимание неопытность монарха и только что постигшее его горе, Асквит хотел сначала попытаться разрешить эту проблему в приватных беседах с оппозиционерами. Бальфур охотно согласился с этим деликатным планом.

У премьер-министра были и свои причины искать соглашения с оппозицией: это дало бы возможность избежать новых всеобщих выборов и позволило бы правительству возобновить свою программу законодательной деятельности. Тем не менее от намеченных переговоров — независимо от их исхода — больше всех выигрывал именно король, поскольку это давало ему желанную передышку в дни замешательства и скорби. Его благодарность, однако, ничем себя не проявила. Всего лишь через десять дней после аудиенции 18 мая, которая несколько успокоила ситуацию, он предложил премьер-министру не выносить на его рассмотрение ежегодные рекомендации по назначению в день рождения монарха новых пэров, «так как в том переходном состоянии, в котором находится палата лордов, мне не хотелось бы их одобрять». Когда Асквит стал протестовать против подобного нарушения традиции, Кноллис прислал ему не слишком любезный ответ. «Король, — писал он, — с неохотой согласился, надеясь, что ему будет направлен лишь ограниченный список тщательно отобранных имен». Таким образом, он намекал, что со стороны Асквита было бы нелогично использовать верхнюю палату как политический инструмент, одновременно стараясь ослабить ее роль. Это была ненужная «шпилька» в адрес премьер-министра, который только что проявил по отношению к королю крайнюю предупредительность.

Асквит и Бальфур, каждый в сопровождении трех оруженосцев, начали переговоры относительно конституции 17 июня 1910 г. На следующий день премьер-министр получил от Кноллиса одно из самых конструктивных посланий: «Король надеется, что на конференции может быть поставлен вопрос о пожизненном звании пэра. Он решительно высказывается в пользу этого института, как, наверно, и большинство разумных людей». Это пророческое предложение было реализовано лишь полвека спустя. Начавшиеся во вполне доброжелательной атмосфере дискуссии вскоре осложнились серьезными политическими разногласиями. Призывы Ллойд Джорджа к созданию коалиционного правительства нашли благоприятный отклик у самого Бальфура, но не у его партии. К ноябрю стало ясно, что конференция потерпела крах, натолкнувшись на неприемлемое предложение консерваторов любой билль об ирландском гомруле, дважды отвергнутый палатой лордов, выносить на общенациональный референдум.