Король гоблинов

Закончив чертить, я отступила к валунам и застыла в ожидании. Солнце показалось из-за горизонта, впервые за время пребывания в Нифльхейме не скрытое пеленой тумана. Было это простым совпадением или предзнаменованием? Я надеялась на последнее.

И тут я заметила силуэт гоблина. Он появился из тающей дымки и шел в мою сторону слегка хромая, но держась прямо и гордо. Я не отводила взгляда, изучая каждую черту родного лица.

Сорен почти не изменился. Короткие волосы по-прежнему были заплетены вдоль головы, а кожа осталась голубовато-серого оттенка предрассветного неба. Но он снова обрел уверенность в себе. А еще через закрытый правый глаз, больше не скрытый повязкой, тянулся свежий розовый шрам.

– Привет! – произнес Сорен нерешительно. Вместо ответа я влепила ему пощечину. – Пожалуй, я это заслужил.

– Ты хоть представляешь, как меня расстроил?! – возмущенно прошептала я, не желая разбудить Фьялара, но и не в состоянии сдержать гнев.

– Предположу, что сильно, – с сомнением отозвался Сорен.

– Сильно? Сильно?! – Мне становилось все сложнее не кричать, выражая все те эмоции и боль, которые я испытала за прошедшие два дня. – Ты исчез посреди ночи, ничего не сказав. Я думала, ты бросил нас, бросил меня. Думала, ты ушел умирать. А теперь ты увидел мой сигнал и явился как ни в чем не бывало? Нет уж, я требую объяснений!

– Хорошо, – вздохнул Сорен, опуская голову. – Когда Нидхегг вонзила клыки мне в глаз, что-то произошло. Не знаю, от яда или от воздействия тумана, но… В голове словно поселились тени. Они отравляли мысли, внушали жуткие образы. И от них никак не удавалось избавиться. – Он сжал кулаки, все мышцы напряглись. – Ты была права, я жалел себя, чувствуя, что больше недостоин быть королем, недостоин уважения и любви. С самого детства меня учили владеть всеми видами оружия, включая лук. И говорили, что в этом заключается моя сила, мое преимущество. И я преуспел в боевом деле, даже в стрельбе. А потом внезапно лишился не только способности держать меч, но и ходить прямо.

Сорен сел на землю и прислонился спиной к валунам. Я устроилась рядом. Помолчав, он продолжил:

– Темные мысли становились все мрачнее, чужие голоса нашептывали ужасные вещи. Приказывали навредить тебе, Яннеке. Твердили, что я должен убить тебя, чтобы снова стать самым сильным. Самое худшее, что какая-то дикая, первобытная часть меня настолько жаждала власти и могущества, что на долю секунды задумалась об этом. Тогда я понял, что должен уйти. А признаться в происходившем мне не хватило духа.

– Ты бы никогда не причинил мне вреда. – Чувствуя, как гнев постепенно исчезает, я взяла Сорена за руку. – Я уверена в этом. Следовало рассказать обо всем мне или кому-то из группы.

– Я собирался, но… – простонал он и покачал головой. – Не могу поверить, что говорю это, но меня одолела ревность. Пока я тащился позади, нуждаясь в помощи Сеппо и Розамунда, ты шла рядом с Лидианом. Я знал, что это ровным счетом ничего не значит. Знал, что тебе его общество внушает только ужас. Но злобные голоса на задворках сознания продолжали настаивать, что между вами что-то происходит.

Пожалуй, отчасти это предположение вызвало у меня отвращение и даже обиду. Но если Сорен говорил правду о невозможности избавиться от темных мыслей, даже понимая, что они не содержат ни крупицы истины, я ему верила.

– И поэтому ты ушел? – уточнила я.

– Да. Я чувствовал, что должен так поступить. С этими тенями в сознании я был не просто бесполезен, я был опасен. А потому поддался желанию уйти.

– И куда же? – спросила я.

– К Иггдрасилю, – ответил Сорен. – Не знаю, кто или что меня вело, но я очутился именно там. Затем лег на корни и прижался к коре. А когда проснулся, то разум снова принадлежал только мне, а шрамы перестали болеть. И еще я чувствовал себя ужасно глупо, вспоминая все то, что совершил.

– Отлично, – согласно кивнула я. – Именно так ты и должен был себя чувствовать.

Затем подняла глаза на небо. Еще не до конца рассвело, так что оставалось время поговорить, но как только солнце встанет над горизонтом, пора будет приступать к осуществлению плана.

Сердце разрывалось от противоположных эмоций. Как бы я ни любила Сорена, кровь до сих пор кипела от ярости при мысли, что он сделал выбор за нас обоих и даже не нашел в себе сил признаться в происходящем.

– Сорен, прежде всего хочу сказать, что очень сильно тебя люблю. Но так же сильно злюсь. Меня ужасно расстраивает наша неспособность открыто общаться по важным вопросам. А еще впредь прошу больше мне доверять. – Я глубоко вздохнула и продолжила: – Между нами все осталось по-прежнему с точки зрения отношений как король гоблинов с оленем. Но вот личные отношения изменились. Мне нужно время, чтобы простить тебя. Рано или поздно это обязательно произойдет, но до тех пор оставь меня в покое, не извиняйся и не старайся переубедить. Ты обманул мое доверие, и я должна заново научиться на тебя полагаться.

– Звучит очень логично, – кивнул Сорен, не поднимая на меня глаз.

– Идем, поможешь мне всех перенести, – сказала я, поднимаясь на ноги.