Король гоблинов

– Сеппо почти не пострадал. Несколько ран, полученных после истощения магических сил, уже почти исчезли. Нужен отдых, чтобы восполнить потерянное. Он должен очнуться через три-четыре дня, но на восстановление способностей уйдет не меньше пары месяцев. – Сорен помолчал, а потом добавил: – Не могу точно определить, гордится Сату сыном, злится на него или все сразу.

– Похоже на нее, – кивнула я.

Сеппо выглядел таким умиротворенным. Приятно знать, что скоро он придет в себя. Я собиралась накричать на него за попытку пожертвовать собой. В конце концов именно в этом и заключалась вся прелесть наших отношений: он выкидывал что-то глупое, я ворчала, а он продолжал дразнить меня, потому что считал мои вопли уморительными.

– А как там дела у Розамунда и Диаваль? – уточнила я спустя пару минут.

– Состояние Диаваль – самое тяжелое, – отозвался Сорен, сочувственно взглянув на больную. – Ей повезло, что Таня не отрезала ногу, и еще больше – что осталась в живых. Если бы заражение распространилось дальше… – Он замолчал. – Как бы там ни было, целители утверждают, что наша острая на язык колдунья обязательно очнется. Слышишь? Она очнется. Мы просто не знаем, когда.

– Я не верю, что говорю это, но благодарить за спасение жизни Диаваль следует Лидиана. Приходится признавать заслуги даже таких подонков, как он. Но трюк с личинкой на самом деле помог. – Я вздохнула и спросила: – Ладно, а как Таня оценивает состояние Розамунда?

– Ему повезло отделаться несколькими сломанными ребрами и ногой. Череп и позвоночник, к счастью, остались целыми, – ответил Сорен. – Я чрезвычайно рад этому обстоятельству, так как уже начал привыкать к идее кровного родственника, который чаще всего не пытается меня прикончить.

– Кстати о кровных родственниках… – донесся из угла комнаты хриплый голос Лидиана.

– Я думал, ты спишь, – сказал Сорен. – Или что там делают призраки, когда отдыхают?

– Ты ошибся. И отвечая на твой вопрос: души, обретшие материальные тела, тоже могут спать.

– Что тебе надо? – скрестив руки на груди, враждебно поинтересовалась я. – Мы, конечно, благодарны за помощь, но это ничего не меняет.

– Я этого и не ожидал, – с сухим смешком откликнулся Лидиан. – Нет, Хель все равно продолжит разыскивать меня. Я ведь считаюсь сбежавшим пленником. Так что просто прошу сжечь мое сердце и оставшиеся части тела, похоронив по всем обычаям. Тогда я смогу вернуться в подземное царство уже полноправным обитателем. Думаю, богиню мертвых это должно удовлетворить.

– Ты хочешь, чтобы мы тебя… убили? – переспросил Сорен. – И устроили достойное погребение?

– Знаю, что вы скажете: я не заслужил подобных почестей. И будете правы. Но Хель жаждет заполучить мою душу и постарается сделать все возможное для этого. А когда в конце концов доберется до меня, то станет пытать вечно. Не думаю, что вам захочется иметь такого врага, учитывая надвигающуюся войну.

Война. Боги всемогущие, мы отправились убить Фьялара, чтобы не дать ему трижды воззвать. Но не сумели предотвратить первый из магических криков. Теперь целый корабль мертвецов готовился отплыть к нашим берегам.

– Твое условие принято, – заявила я. – Мы проведем церемонию чуть позже сегодня вечером.

Лидиан кивнул и закашлялся, кривясь от боли.

– Думаешь, мы готовы? – внимательно посмотрел на меня Сорен. – К войне?

– У нас нет выбора, – вздохнула я. – Но есть и плюсы. Это всего лишь «Нагльфар», а не великаны и не гигантские волки. Сколько может корабль, построенный из ногтей, унести на себе живых мертвецов?

– Мир обречен, – вздохнул Лидиан, состроив раздраженную гримасу.

– Точно, пора заняться погребальной церемонией, чтобы навсегда избавиться от непрошеных комментариев, – фыркнул Сорен с похожим выражением лица.

* * *

Огонь в жаровне почти прогорел, но исходившее от углей тепло ласкало мою кожу, как лучи летнего солнца. Я едва могла дышать, а голова кружилась от осознания происходящего. До сих пор не верилось, что гоблин, мучивший меня много лет, даже после смерти, наконец замолчит навсегда.

Конечно, воспоминания никуда не денутся, да и кошмары вряд ли пройдут сразу. Я еще долго буду вздрагивать от резких движений и избегать прикосновений посторонних людей. Но сегодня сделан шаг на пути к исцелению. Может, и небольшой, но любой прогресс следовало приветствовать.

На глаза навернулись слезы, а в горле встал ком. Сорен должен был вот-вот принести еще бившееся сердце – последнюю часть тела Лидиана. Я до сих пор не находила в себе сил дотронуться до него или даже находиться рядом.

Какие бы совместные испытания мы ни пережили вместе за последние несколько дней, это не меняло обстоятельства, что Лидиан был и останется тенью, омрачающей мою жизнь и питающей кошмары. Вид его мучений поначалу вызывал злорадное удовлетворение, но теперь оно померкло. Этот гоблин больше не имел для меня значения. Ни живой, ни мертвый, ни в виде духа. И теперь, когда последняя часть его тела превратится в пепел, он окончательно станет ничем.