Король гор. Человек со сломанным ухом

Христодул осушил стакан санторинского вина, разгладил усы и начал длинный рассказ, сопровождая его тяжелыми вздохами. Он поведал нам, что Ставрос был сыном священника греческой церкви, служившего на острове Тино. Никто не знает, в каком именно году он родился: в прежние времена греки не знали своего возраста, поскольку записи актов гражданского состояния есть не что иное, как порождение нынешней эпохи всеобщего упадка. Отец собирался направить сына в лоно церкви, и поэтому научил его читать. В двадцать лет Ставрос совершил паломничество в Иерусалим, после чего добавил к свое-

Юго-восточная область Центральной Греции, включающая Афины и пригороды столицы.

му имени титул Хаджи, что значит паломник. Когда Хаджи-Ставрос возвращался из Иерусалима в родную страну, его захватили пираты, но он сумел с ними договориться и из пленника превратился в матроса. С этого момента он непрерывно воевал с турецкими кораблями и вообще с любыми судами, на борту которых не было пушек. После нескольких лет службы он решил, что уже достаточно потрудился на своего хозяина и ему пора позаботиться о себе самом. А поскольку у Ставроса не было своего корабля и не было денег на его покупку, ему пришлось заняться тем же пиратством, но только на суше.

Восстание греков против турецкого господства дало ему возможность половить рыбку в мутной воде. Он так и не понял, был ли он бандитом или повстанцем, и кем командовал — ворами или партизанами. Ненависть к туркам не ослепляла Хаджи-Ставроса до такой степени, чтобы у него пропадало желание разграбить по пути греческое село. Он был рад любым деньгам, откуда бы они ни поступали — от друзей или от врагов, путем простой кражи или в результате славной экспроприации. Благодаря столь мудрой непредвзятости он сумел быстро сколотить состояние. Пастухи охотно вставали под его знамена, быстро смекнув, что под началом Хаджи-Ставроса можно неплохо заработать. Вскоре его репутация возвысилась настолько, что он сумел сколотить целую армию. Лидеры мировых держав, поддерживавших греческую войну за независимость, были осведомлены о его подвигах, но

ничего не знали об их финансовой стороне. В те времена для всего мира Хаджи-Ставрос стал символом прекрасной и благородной борьбы. Лорд Байрон посвятил ему оду, парижские поэты и ораторы сравнивали его с Эпаминондом и даже с Аристидом¹¹. В Сен-Жерменском предместье для него вышивали знамена. Со всех сторон сыпались предложения об оказании финансовой помощи. Он получал деньги от Франции, Англии и России. Я не стал бы клясться, что он никогда не получал денег от Турции, В конце войны случилось так, что Хаджи-Ставрос вместе с несколькими руководителями повстанцев оказался в афинском Акрополе, осажденном турками. Свое спальное место он разместил в акропольских Пропилеях¹², а по бокам у него разместились греческие вожди, Маргаритис и Лигандас, каждый из которых хранил свои сбережения под подушкой. А когда наступила прекрасная летняя ночь, внезапно рухнула крыша, да так ловко, что раздавила всех, кто находился внутри, кроме Хаджи-Ставроса, который в этот момент вышел на свежий воздух покурить. Он унаследовал богатства своих товарищей по оружию, и все подумали, что он выиграл их в карты.

все-таки он был настоящий паликар.

Но тут на голову счастливца свалилась беда, прервавшая его триумфальное шествие: в стране наступил мир. Хаджи-Ставрос поселился со своими деньгами в деревне и стал внимательно следить за развернувшимся в стране удивительным действом. Великие державы, подарившие Греции свободу, сделали попытку учредить в стране королевство. До мохнатых ушей старого паликара теперь долетали весьма неблагозвучные слова: все только и говорили, что о правительстве, армии, общественном порядке. Он чуть не умер от смеха, услышав, что должен представить отчет о своих богатствах в местную префектуру, но резко посерьезнел, когда к нему явился представитель налогового органа и потребовал уплатить годовой налог. Он вышвырнул сборщика налогов за дверь, предварительно облегчив его карманы, полные собранных денег. В результате против него ополчилось правосудие, и он был вынужден уйти в горы. Это было к лучшему, потому что в своем доме он страшно скучал. В какой-то мере он признавал необходимость крыши над головой, но лишь при том условии, что спать он будет не под крышей, а на ней самой.

Его бывшие товарищи по оружию разбрелись по всему королевству. Государство наделило их участками земли, и они, недовольно брюзжа, обрабатывали свои наделы, с отвращением вкушая политый потом хлеб. Но когда отставные бандиты узнали, что их предводитель не в ладах с законом, они продали свои наделы и поспешили встать под его знамена. Что же касается Хаджи-Ставроса, то он, будучи ловким администратором, не стал продавать свои земли, а сдал их в аренду.