Король и Дева (СИ)

Орк надвинулся на эльфийку, замахнулся длинным мечом… Тэри взвизгнула, тщетно пытаясь отползти, схватила клинок, но не удержала его в вывихнутой руке. Эльф светлой молнией метнулся между ними, упал на колено и, вскинув меч над головой, но остановил тяжелое лезвие. Клинки высекли искры, оскорбленно заскрежетали…

Тэри, собравшись с силами, быстро откатилась в сторону.

Орк был в два раза шире и гораздо выше эльфийского военачальника. А вот насчет опыта… Ухмыльнулся, решив, что легко расправится с хилым противником и закончит с рыжей выскочкой, сумевшей достать его, пусть и легко. Он не торопился — обходя по кругу, приглядывался к эльфу. Сделал пару выпадов. Военачальник пока не атаковал, лишь небрежно отражая удары, и наблюдая за размашистыми, резкими движениями врага. Тот полоснул по ногам слева, не достал и зарычал от досады: лесной эльф легко перепрыгнул через шипящее, будто в негодовании, лезвие и тут же отклонился от клинка справа, прошедшего прямо над ним. Обычный прием — смешно было бы попасться! Подождал, отбив еще пару-тройку ударов, сбросил шлем, закрывавший обзор и только мешавший ему сейчас.

Улыбнулся и, когда тот ринулся в атаку, сделал обманный финт, заставив его открыться. Ударил по бедру, пробив доспех, и вторым ударом — по запястью враз ослабевшей руки. Великан завыл, озираясь, зажимая целой рукой культю, но кровь из рассеченных жил все равно текла у него между пальцев. Ринглин пронзил его мечом, чтобы точно не помешал, и бросился к Тэри, откатившейся под останец и судорожно сжавшейся у его подножия.

— Что ты здесь забыла, глупая! — недовольно вымолвил он, прощупав руки и бок эльфийки — ничего смертельного — сильный вывих и, судя по всему, трещины в кости и в ребрах.

— Я… помочь хотела, — вздрогнув от его прикосновений куда сильнее, чем от ударов орка, ответила Тэри, не сводя с него глаз.

— Мне не грозила опасность, — сухо произнес Ринглин.

«Ну почему эти неразумные вечно лезут в самое пекло?» — проскользнула на задворках разума мысль, и он, усмехнувшись, договорил:

— Ну, не более обычного…

— Конечно! Подумаешь, орк ударил бы тебя в спину! Хоть раз в жизни поберегся бы! — воскликнула Тэри, обожгла его отчаянным взглядом и отвернулась, скрывая слезы. И заполыхавшие огнем от резкого движения раны были тут совсем не причем.

Военачальник оторопел. Значит, ему не показалось… Он всегда старался держаться с Тэри — гордой, яростной, неудержимой Тэри, чем-то неуловимо смущавшей его, Тэри, будто сотканной из живого пламени! — очень отстраненно и строго, только как командир с воином, начальник — с подчиненным. Особенно когда приметил взгляды, что бросал на нее Леголас. Вот уж кому Ринглин точно не станет переходить дорогу!

— Ты продержишься?

— Да. Не волнуйся за меня! Уходи, ты им нужен… — прошептала Тэри. Вне себя от беспокойства, она проводила Ринглина взглядом, поминая всех Валар и Майар, прося сберечь ему жизнь в этом безумном побоище.

Военачальник оглянулся и заметил вовремя подоспевшего Трандуила с охраной. Значит, раненого принца и девушку можно спокойно оставить на их попечение. Король же приказал гвардейцам отнести раненых к целителям, сам же двинулся за Ринглином. Тот обрадовался решению короля: меч Орофериона многого стоит, да и эльфы вдохновятся. Даже если выиграть битву не удастся, надо спасать тех, кто еще жив.

И Ринглин поспешил вперед, туда, где решался исход сражения. И, похоже, решался не в их пользу. Яркое солнце выглянуло из-за туч, заставив его улыбнуться. Раздумывать было некогда. Там, впереди, погибали его воины, его эльфы…

Он отмахнулся мечом от шальной летучей мыши и с криком ринулся в бой, позабыв обо всем на свете, отдавая все свои силы, весь опыт и мастерство. Он выкладывался в отчаянном усилии до последнего — насколько мог и чуть больше — и в безумии последнего боя готов был зайти за ту грань жизни и смерти, откуда уже не возвращаются, даже вырвав у судьбы победу.

***

Солнце било в глаза, но не мешало бегущим с развалин Эребора гномам ломать сопротивление орков. Казалось, чаша весов в этот день еще могла склониться на сторону Подгорного Народа.

Больг был далеко впереди, но его было видно сразу, так выделялся он среди других орков: огромного роста, вооруженный до зубов, он восседал верхом на варге, сила и злоба которого были под стать хозяину. Жгучая ненависть ко всему гномьему племени, радость осуществления заветного желания — уничтожить всю подгорную расу, а прежде всего — Короля и любого из рода Дьюрина — обуревала Больга.

Всё тело его, состоявшее, казалось, из одних только бугристых мускулов, покрывали причудливые шрамы, придававшие ему ещё более устрашающий и свирепый вид. Свою ярость и свирепость Больг направлял и на чужих, и на своих. Иначе не тянулся бы за Больгом почти ощутимо темный шлейф — смерть поджидала в его тени всякого рискнувшего попасться под руку главному орку…