Король и Дева (СИ)

Мысль о собственной смерти не волновала, пугала тьма Дол-Гулдура в глазах короля, будто темная, волнующаяся, все выше поднимающаяся вода.

Сделал пять шагов к выходу, с каждым — ощущая биение сердца и ожидая удара.

Глянул в коридоре на начальника гвардейцев. Не дожидаясь приказа, отстегнул ножны — и отдал оружие растерянному Леголасу, который в зал заходить не стал — ждал снаружи. Лишь кивнул ему молча, подтверждая подарок. Меч был славный, именной, оставшийся еще со времен Последнего Союза: было бы жаль вот так запросто дарить его королевскому гвардейцу. Лучше пусть принцу достанется.

Его заперли в собственной комнате. Давали только воду, да он и не просил ничего больше. Сбегать не собирался, незачем.

У дверей все время дежурила злая охрана во главе с начальником королевских гвардейцев, уверенным, что Ринглин провел их каким-то хитрым способом. И кто знает, что коварный изменник задумал сейчас?

***

Когда начальник гвардейцев, повинуясь жесту владыки, зашел в сокровищницу, он сразу увидел, чего не хватает. До вещей и оружия гномов Трандуилу особого дела не было, но, когда он увидел пропажу любимого меча — застыл надолго, побелев лицом, ничего не говоря, а только глядя на пустую стену и явно не веря своим глазам.

Король хриплым приглушенным шепотом отчитал начальника. Тот едва разбирал слова, покрывался холодным потом, пятился, пока не оперся лопатками о стену. Ответить ему было нечего. В первый раз на протяжении долгой жизни перед ним ясно вырисовывалась перспектива загреметь в застенки. Благо, они так вовремя освободились.

На прощание Трандуил так хлопнул дверью сокровищницы, что она покривилась, жалобно заскрипев, и чуть не упала. А ведь начальник сам ее проверял не так давно: тяжелые створки, подвешенные на прочные петли.

Теперь выражение лица владыки, глянувшего в спину военачальнику белесыми от ненависти глазами, сильно обрадовало начальника гвардии.

***

Ринглин, посмотрев в окно, полюбовался яркой зеленью родного леса, послушал ветер, ласкающий кроны, вдохнул полной грудью. Поразмыслив, зажег светильник, достал бумагу, перо и чернильницу. В отпущенное ему время он решил написать пару строк дальним родичам. И Владыке Элронду надо отослать краткие пояснения — незачем ширить вражду между эльфами! * Правда, захотят ли доставить… Затем, свернув письма, обозначил адресатов ровным почерком с отдельными размашистыми завитушками. Прибрался в небольшой комнате, в которой и так царил идеальный порядок. Пару баллад завернул в тонкий пергамент, надписав: «Леголасу». Памятные мелочи сложил вместе и убрал подальше. Достал ржавый наконечник орочьей стрелы, посмотрел на него и, не удержавшись, сжал в руке до боли, ощутив острые грани. Вздохнув, убрал обратно.

Наутро, услышав знакомый сердитый голос за дверью, шум и ругань, выглянул в коридор. Слишком высокая для эльфийки, дама обещала охране, что если ее немедленно не пропустят, она так всех накормит, что они забудут, как их зовут! Ринглин и не сомневался, что да — могла бы.

— Сорвель, не надо!

Эллет посмотрела на него и даже бровью не повела. Но отпустила локоть, которым прижимала к стене горло охранника, пока остальные, слегка опешив, ничего не предпринимали. Тот закашлялся, схватившись за шею. Сощурив темно-зеленые глаза, Сорвель выругалась так, что Серебристые отшатнулись, переглянувшись с легкой завистью. И ушла гордо, неся высокую прическу, как корону.

Насколько Ринглин мог заметить из окна, его бойцы забросили все дела, небольшим числом охраняя только жизненно важные места — как он учил. Молодежь собралась на крытой галерее, поглядывая на его окно, переговаривалась во дворе. Чуть позже к ним присоединились лесные эльфы и даже часть синдар. Они не расходились, и Чернолесье вскоре стало напоминать растревоженный улей…

Трандуил, как Ринглин узнал позже никого не принимал. И запретил упоминать имя военачальника в своем присутствии. Гвардия носа не высовывала на улицу — их встречали свистом и насмешками, расставляя руки в стороны, радостно изображали пауков.

На второй день к Ринглину влетел камешек с запиской — предлагали вывести его с боем и уйти в Имладрис или Лориэн. Он показался в окне, нахмурясь, покачал головой: дети, даже не думайте! Увидел среди светловолосых лесных эльфов одну знакомую, недовольно отвел глаза со странным ощущением… Будто не разгадал загадки, лежащей на поверхности, не понял самой простой вещи или опоздал сделать что-то очень важное в своей жизни. И теперь уже точно не успеет.

Эллет, побледнев и вцепившись в поручень, успела поймать его взгляд и горестно вздохнула.* Ее короткое неправильное имя так и осталось горчить на языке.

Вытянувшись на жесткой кровати и заложив руки за голову, Ринглин ждал смерти. Сам ничего предпринимать не собирался. Он сделал, что должен.

Трандуил вызвал его через три дня. Долго молчал, рассматривая военачальника, будто все еще находился в раздумьях. Может, ждал извинений, объяснений, просьб о помиловании?