Король и плясунья

– Но еще я очень люблю танцевать народные танцы… – робко призналась, кинув опасливый взгляд на родителей.

Отец с матерью ахнули и одновременно с осуждением покачали головами.

– Мне они тоже нравятся, – утешил ее Арнольд. – Будем танцевать их вместе. Но не все. Некоторые ты будешь плясать только для меня, приватно, – и он лукаво ей подмигнул. – Теперь, когда все наши недоразумения рассеялись и я получил твое согласие, мне пора.

Аритта не могла сообразить, когда это она умудрилась согласиться на столь опасное замужество, но возражать не решилась. Окончить свои дни в монастыре она не желала, а Арнольд ей нравился, и очень. Она робко ему улыбнулась, и король продолжил:

– Нужно отдать распоряжения к свадьбе. Надеюсь, недели для шитья подвенечного платья будет достаточно, герцогиня? Думаю, стоит сначала провести наше с Ариттой бракосочетание, а потом уже кузена.

Мать невесты считала, что неделя для подготовки такого события – это ничтожно мало, но, не моргнув глазом заверила, что они все успеют.

– Но где же Лорианна? – герцог оглянулся на коридор, ведущий в кабинет. – Пойду их позову.

Он ушел, а король иронично заметил:

– Боюсь, что Чаен несколько увлекся. Не думаю, чтоб отец невесты одобрил его своевольство.

Через несколько минут в гостиную вошел радостный жених, за ним пунцовая от смущения невеста, и последним герцог. Распрощавшись, женихи уехали, а родители принялись спешно готовиться к двойной свадьбе. Узнав о столь невероятных переменах в своей жизни, им принялись усердно помогать все дети и домочадцы, создавая невообразимую суматоху.

– Ты доволен? – Арнольд повернул голову к ехавшему рядом кузену. – Хотя что я спрашиваю, ты же просто светишься от счастья.

– Ты тоже не печален, братец, – не остался в долгу Чаен. – Похоже, что нам наконец-то повезло.

Вернувшись в свои покои, король прошел в кабинет. Остановился перед портретом прекрасной принцессы, медленно обвел пальцем контур ее прелестного лица и вздохнул.

– Прощай, моя несбыточная мечта. Мне нужно начинать новую жизнь. Моя супруга будет удручена, видя это изображение на моем столе. А огорчать ее мне не хочется.

Он позвал дежурившего в коридоре придворного и попросил:

– Отнесите этот портрет в хранилище, велите хранителю тщательно запаковать его и поставить на прежнее место.

Придворный бережно взял портрет и унес. Арнольд почувствовал острую тоску, будто у него отняли нечто очень ему дорогое. Опечаленный, он отошел к окну, оперся о подоконник спиной и, горестно вздохнув, посмотрел в комнату.

И вдруг прямо перед ним заплясала его Аритта, лукаво ему улыбаясь и стремительно выбивая башмачками огненный ритм. Он мысленно приподнял ее пышные юбки так, чтоб были видны не только щиколотки, но и точеные коленки, и понял, что тоски больше нет.

Конец