Король и плясунья

– Знаю. Но ведь в их разорении виноват не нынешний граф, а его недальновидный отец, – рьяно выступил в защиту справедливости Чаен. – Сам же Витольди вел себя более чем достойно. Неужели нельзя вернуть ему хотя бы часть принадлежавших титулу земель?

– Ты намерен жениться? – прямо спросил его Арнольд.

– Если она любит своего избранника, то вряд ли у меня что-то получится, – на лбу кузена пролегла озабоченная складка. – Я опоздал.

– Насколько я знаю, – осторожно начал король, – граф выдает ее за денежный мешок, не особо интересуясь ее желаниями. Покупает, так сказать, обеспеченное будущее для остальных своих детей. Жених пообещал обеспечить достойное приданое младшим сестрам невесты.

Чаен угрожающе вскочил.

– Вот как? И кто же этот негодяй, что смеет приобретать жену подобным недостойным способом?

– У него на этот счет другое мнение, он считает себя благодетелем, ведь он согласился выдать приданое всем трем ее младшим сестрам. Это некто Собитти, один из нетитулованных дворян, к тому же младшей ветви.

– Скотина! Я его убью! – воскликнул герцог.

– И как? Подошлешь убийц?

– Вызову на дуэль! – рявкнул донельзя рассерженный Чаен.

– Тебе это не по статусу, – охладил король горячую голову кузена. – Даже если забыть, что ты, как мой брат, лицо неприкосновенное, то как герцог Горецкий ты не можешь вызвать какого-то там Собитти из младшего дворянского рода.

Чаен сжал кулаки и резко выдохнул, пытаясь успокоиться.

– Хорошо, что ты предлагаешь?

– Отказать Собитти от моего имени.

– Пусть он и не аристократ, но дворянин и имеет право жениться на дочери графа, – убито возразил кузен.

Арнольд немного помолчал, давая брату осознать важность своих слов:

– На дочери графа может, а вот на свояченице короля – уже нет. Такого ему никто не позволит.

Герцог обомлел и сделал несколько глотательных движений, пытаясь проглотить ставшую горькой слюну.

– Ты решил жениться? На дочери графа, не на принцессе? – он решил, что у него что-то неладно со слухом, и слегка даже потеребил свои уши.

Но король успокоил его, приведя вполне разумные доводы:

– А где мне ее взять, принцессу подходящего возраста? У наших дорогих соседей-королей всего три незамужних принцессы, и все они не вышли из детского возраста. А мне уже за тридцать, как любит напоминать мне при каждой встрече дорогая тетушка. Так что ждать их взросления мне некогда. Потому я и женюсь на своей соотечественнице во благо страны, чтоб обеспечить престол желанным всеми наследником. Во всяком случае, именно так будет объявлено всем. А мои личные дела никого не касаются и сообщать во всеуслышанье о своей нежной склонности я не намерен.

Чаен с облегчением выдохнул.

– Нежная склонность? Это же замечательно! – и тут же перешел к делам безотлагательным: – Когда мы поедем к графу?

– Завтра с утра. Сдается мне, этот шустрый Собитти ждал только представления невесты ко дворцу, чтобы обвенчаться с ней. И чтоб спасти его от неминуемого позора, нам стоит вмешаться раньше, чем вступит в игру моя плясунья.

– Что за плясунья? – удивился герцог.

Король, веселясь, рассказал историю своего знакомства с Мариэтт Ариттой, она же Амиретта.

– Да, с такой скучать тебе не придется, – пораженно согласился с ним кузен. – А ты уверен, что она не принесет в твою жизнь ненужных сложностей?

– С ней сложности будут всегда, – иронично признал Арнольд, – но и королева из нее получится великолепная. Она неравнодушная и энергичная, в этом она похожа на мою милую тетушку, а твою матушку.

– Это да, – согласился Чаен, и с признательностью выдохнул: – Мне несказанно повезло с твоим выбором. Мама отчаянно противилась бы моей женитьбе на дочери разоренного графа, но против свояченицы самого короля возражать ей будет невместно, – герцог весело рассмеялся, становясь самим собой. – Итак, теперь дело только за нами.

На следующее утро в запущенное поместье графа Витольди прибыла роскошная карета с двумя модно одетыми дамами. Их сопровождал господин Собитти верхом на породистом чалом скакуне с вооруженной до зубов немаленькой охраной. Выйдя из кареты, мать и сестра жениха удивленно оглядывались вокруг, недовольно сморщив одинаковые длинные тонкие носы и, чтоб не запачкать, приподняв подолы дорогих шелковых платьев с драгоценной борносской вышивкой по подолу.

– Ты не говорил, что здесь такая нищета! – попеняла ему мать. – Да еще и деньги пообещал выкинуть на ветер за этих бесприданниц! Право слово, я порой думаю, не сошел ли ты с ума, дорогой сын!

– Да уж, братец, на этот раз ты перещеголял сам себя! – поддержала его сестрица, гуляющая в старых девах вовсе не из-за недостатка приданого или зарящихся на него женихов, а из-за собственной переборчивости.

– Это еще видно будет, дам ли я им приданое, – ворчливо уточнил Собитти, пыхтя спускаясь с лошади. – Если моя женушка мне не угодит, то никакого приданого они не получат.

Переглянувшись, мать с дочерью одновременно сложили губки злокозненным бантиком.

– Понятно, то есть – никогда. К жене всегда можно придраться и сказать, что она все делает не так.

Собитти гаденько усмехнулся.

– Именно так, маменька. Как вы меня понимаете!