Король Камней

Они уходили из Тер-Тесета. Погоня дышала в спины холодом ночи и пламенем ада, трупным смрадом и едким потом, людским и лошадиным. Дважды их настигали, вынуждая биться. Из пятерых осталось трое: Циклоп, Симон и сивилла. «Почему другие должны умирать за меня? — думал Циклоп, карабкаясь по крутому склону. — К чему мне бегство, которому нет конца? Не проще ли остановиться — и покончить с этим?»

Он знал ответ. Он — сосуд, в котором живет душа Инес. И будь он проклят, если позволит ей умереть во второй раз.

Их застали врасплох. Симон умер сразу, пронзенный дюжиной стрел с зазубренными наконечниками. Тело мага ослепительно вспыхнуло — Циклоп с Эльзой едва успели отшатнуться. Против мечей и стрел Око Митры было бессильно. «Живыми! Живыми брать!» — надрывался главарь преследователей. И тогда что-то надорвалось в сердце Циклопа. Я кокон, подумал он. Кокон, из которого рождается бабочка. Око Митры воссияло маленьким солнцем, от его жара плоть Циклопа расплавилась, меняя форму. Инес ди Сальваре, ушедшая и вернувшаяся, заново лепила себя — тело и душу. Лепила из того, что у нее было: из сына Черной Вдовы.

Вся ужас и восторг, она указала рукой — и море ревущего огня затопило долину, обращая в прах лучников и мечников, рыцарей, закованных в броню, и магов, прячущихся за ними. Симон Пламенный мог бы гордиться своей ученицей! В глубине новой Инес, в самом дальнем тайнике ее возрожденной души, глядя на горящих врагов, плакал от счастья умирающий Циклоп.

А когда все кончилось, ветер развеял пепел.

Глава десятая Мертвые и живые

1.

Кот, собака и крыса.

Голубь и ворон.

Эльза.

Смерть шла за ней по пятам. Эльзе оставалось только бежать, петлять и прятаться, путая следы. Эльза-кошка уходила от погони. Эльза-крыса забивалась в такие норы, куда опасались соваться не только стражники, но и наемные убийцы. Эльза-ворон отыскивала такие ходы, о которых не знали даже нищие и бродяги, прожившие в трущобах Тер-Тесета всю свою никчемную, тусклую жизнь. Она научилась воровать и спать в полглаза, все время оставаясь настороже. Без колебаний она забиралась в койку к карманникам и конокрадам, грабителям с большой дороги и бесшабашным искателям сокровищ. Почему нет, если это дарило ночь передышки, три-пять часов хрупкой, призрачной безопасности?

А по Тер-Тесету ползли слухи, превращаясь в легенду. Легенду о последней сивилле Янтарного грота, о неуловимой и беспощадной Эльзе, которая из мести перегрызла глотку королю Ринальдо. Горожане смеялись, видя, как стража и гвардия, наемники и тайные соглядатаи ловят — и не могут поймать одну-единственную женщину. Лавочники и содержатели гостиниц шептались о чудо-диадеме, что сияет в волосах сивиллы. О, янтарь способен излечить любой недуг, выправить любое уродство; саму Смерть он обведет вокруг пальца — но плату за это Эльза возьмет полной мерой. Так что стоит тыщу раз подумать: не лучше ли умереть в муках, чем принять сивиллину помощь?

И никто не знал, что каждый день, на перекрестках и площадях, в кривых переулках и на широких улицах встречает Эльза старуху — голую, грязную, горбатую. Карга заступала Эльзе путь, хищно принюхивалась и в упор глядела на сивиллу слепыми бельмами. От этого взгляда сердце останавливалось в груди, и сивилла опрометью бросалась прочь, не разбирая дороги.

Кот, собака и крыса.

Голубь и ворон.