Король крыс

– Майор! – К нему подскочил Майк. – Шон бьется в истерике. Он все глаза выплакал!

– О силы небесные! Что случилось? С ним было все в порядке минуту назад! – взорвался Родрик.

– Я точно не знаю, – угрюмо сказал Майк.

Родрик снова выругался и торопливо ушел. Нервничая, он постучал в дверь уборной:

– Шон, это я. Можно мне войти?

Сквозь дверь донеслись сдавленные рыдания.

– Нет. Уйди. Я не выйду на сцену. Я просто не могу.

– Шон, все в порядке. Ты просто переутомился, вот и все. Послушай…

– Уходи и оставь меня в покое! – истерически крикнул Шон через дверь. – Я не выйду на сцену!

Родрик попробовал открыть дверь, но она была заперта. Он бросился бегом обратно на сцену.

– Фрэнк!

– Чего тебе надо? – Фрэнк, мокрый от пота и раздраженный, стоял на лестнице, пытаясь починить прожектор, который отказывался работать.

– Спускайся! Мне надо сказать…

– Ради бога, ты что, не видишь, я занят? Разберись сам, что бы там ни было! – рассердился он. – Неужели все должен делать я? Мне еще надо переодеваться и гримироваться. – Он посмотрел на подвесные мостки. – Попробуй другую группу выключателей, Дункан. Давай, парень, поторопись.

Из-за занавеса до Родрика доносилась буря нетерпеливого свиста. «Что же теперь делать?» – отчаянно спросил он себя и пошел обратно к уборной.

Тут он увидел Питера Марлоу и Кинга около боковой двери. И сбежал по лестнице.

– Марлоу, вы должны мне помочь!

– Что случилось?

– Это Шон, он закатывает истерику, – задыхаясь, начал Родрик, – отказывается играть. Поговорите с ним, пожалуйста! Прошу вас. Поговорите. Сделайте это!

– Но…

– Это не займет много времени, – оборвал его Родрик. – Вы моя последняя надежда. Прошу вас. Я уже давно волнуюсь за Шона. Его роль достаточно трудна даже для женщины, не говоря уже о… – Он замолчал, потом тихо продолжил: – Прошу вас, Марлоу, я боюсь за него. Вы окажете мне огромную услугу.

– Хорошо, – согласился, поколебавшись, Питер Марлоу.

– Не знаю, как отблагодарить вас, старина. – Родрик вытер лоб и провел их через толпу в заднюю часть театра.

Питер Марлоу неохотно шел следом, а Кинг рассеянно сопровождал их. Мысли его были сосредоточены на том, как, где и когда устроить побег.

Они остановились в маленьком коридоре. Испытывая неловкость, Питер Марлоу стукнул в дверь:

– Это я, Питер. Можно мне войти?

Скорчившись у гримерного столика, Шон услышал его сквозь обволакивающий туман страха.

– Это я, Питер. Можно мне войти?

Шон встал, мешая на лице слезы с краской, и открыл ему. Питер Марлоу нерешительно вошел в уборную. Шон захлопнул за ним дверь.

– Питер, я не могу выйти на сцену. С меня хватит. Я дошел до последней черты, – беспомощно сказал Шон. – Я не могу больше притворяться, не могу. Я пропал, пропал, Господи, помоги мне! – Он спрятал лицо в ладонях. – Что мне делать? Я не могу больше выносить этого. Я ничтожество. Ничтожество!

– Все хорошо, Шон, старина, – произнес Питер Марлоу, жалея его. – Не стоит волноваться. Ты очень важная личность. По правде говоря, ты самая важная личность в лагере.

– Я хотел бы умереть.

– Это очень просто.

Шон повернулся:

– Посмотри на меня, ради бога! Кто я? Ради бога, скажи мне, кто я?

Сам того не желая, Питер Марлоу видел только девушку – девушку, мучительно страдающую. На девушке были белая юбка, туфли на высоком каблуке; ее длинные ноги были обтянуты шелковыми чулками, а под блузкой отчетливо выступала грудь.

– Ты женщина, Шон, – беспомощно признал Питер. – Бог знает как… или почему… но это так.

И тут же страх, отвращение к самому себе и мучительные страдания покинули Шона.

– Спасибо, Питер, – поблагодарил Шон. – Спасибо тебе от всего сердца.

В дверь осторожно постучали.

– Начинаем через две минуты! – беспокойно крикнул Фрэнк из-за двери. – Можно войти?

– Секундочку. – Шон прошел к туалетному столику, стер следы слез, поправил грим и посмотрел на себя в зеркало. – Входи, Фрэнк.

От вида Шона у Фрэнка, как обычно, перехватило дыхание.

– Ты прекрасно выглядишь! – объявил он. – С тобой все в порядке?

– Да. Боюсь, я немного по-дурацки повел себя. Извини.

– Просто переработался, – сказал Фрэнк, скрывая тревогу. Он бросил взгляд на Питера Марлоу. – Привет, рад видеть вас.

– Спасибо.

– Пора бы и тебе готовиться, Фрэнк, – напомнил Шон. – Со мной все в порядке.

Фрэнка глубоко тронула его девичья улыбка, и автоматически он включился в игру, которую они с Родриком начали три года назад, о чем горько жалели с тех пор.

– Ты будешь очаровательной в спектакле, Бетти, – проговорил он, обнимая Шона. – Я горжусь тобой.

Однако сейчас, в отличие от бессчетного числа таких встреч в прошлом, они неожиданно почувствовали себя женщиной и мужчиной. Шон расслабился, и Фрэнк понял, что Шон нуждается в нем, каждая молекула его существа нуждается в нем.

– Ну… мы будем начинать через минуту, – неуверенно произнес он, растерявшись от внезапного ощущения собственной нужности. – Я… я должен переодеться.

И ушел.

– Я… пожалуй, мне тоже лучше вернуться на место, – пробормотал Питер Марлоу, очень расстроенный. Он больше почувствовал, чем увидел искру, проскочившую между этими двоими.

– Да. – Но Шон вряд ли видел Питера Марлоу.