Король крыс

– Сегодня мой день рождения. Поэтому я решил отпраздновать его вместе с вами. И у меня есть еще вот что, – сказал Кинг, показывая бутылку.

– Что это?

– Саке!

– Я не верю, – сказал Мак. – Да здесь целая задняя част свиньи. – Он наклонился и понюхал.

– Бог мой, она настоящая, настоящая, настоящая и свежа, как майский день, ура! Все засмеялись.

– Лучше запри дверь, Текс. – Кинг повернулся к Питеру Марлоу. – Все в порядке, компаньон?

Питер Марлоу никак не мог оторвать взгляд от мяса.

– Где вы его взяли, черт побери?

– Долгая история! – Кинг вынул нож, ловко разделал окорок и положил мясо в кастрюлю. Они смотрели, как он добавил щепотку соли, поставил кастрюлю точно на середину плитки, потом сел на бетонную койку, скрестив ноги. – Не плохо, а?

Долгое время все молчали.

Поворот дверной ручки разрушил очарование. Кинг кивнул Тексу, который отпер дверь, приоткрыл ее, потом широко распахнул. Вошел Браф.

Он удивленно огляделся. Потом увидел плитку. Подошел и заглянул в кастрюлю.

– Будь я проклят!

Кинг ухмыльнулся.

– У меня день рождения. Вот я и пригласил вас пообедать.

– Гость уже пришел, – Браф протянул руку Ларкину. – Дон Браф, полковник.

– Меня зовут Грант! Вы знакомы с Маком и Питером?

– Конечно. – Браф повернулся к Тексу. – Привет, Текс!

– Рад вас видеть. Дон.

Кинг показал на кровать.

– Садитесь, Дон. Нам надо немного поработать.

Питера Марлоу удивляло, что американские рядовые и офицеры с такой непринужденностью называют друг друга по именам. В этом не чувствовалось ни неуважения, ни подхалимства, это казалось почти естественным. Он замечал, что приказам Брафа всегда подчинялись, хотя все в глаза называли его Доном. Удивительно.

– В чем заключается работа? – спросил Браф. Кинг вытащил обрывки простыней.

– Нам придется законопатить дверь.

– Что? – недоверчиво спросил Ларкин.

– Обязательно, – пояснил Кинг. – Когда наша стряпня начнет вариться, может начаться бунт. Парни учуют запах. Господи, представьте сами! Нас могут разорвать на части. Я подумал, это единственное место, где мы приготовим еду в тайне. Запах в основном будет выходить в окно. Если мы, конечно, плотно заткнем дверь. На улице мы не могли бы готовить, это уж точно.

– Ларкин был прав, – серьезно заявил Мак. – Вы гений. Я бы никогда об этом не подумал. Поверьте мне, – добавил он, смеясь, – с этого момента американцы – мои друзья!

– Спасибо, Мак. Теперь нам лучше приняться за дело.

Гости Кинга полосками ткани законопатили щели вокруг двери и закрыли в ней решетчатый глазок. Кинг проверил их работу.

– Хорошо, – заключил он. – А что будем делать с окном?

Они посмотрели на небольшую зарешеченную часть неба, и Браф сказал:

– Оставим все как есть, пока похлебка не начнет кипеть. Потом мы заткнем окно и будем терпеть сколько сможем. Потом опять ненадолго откроем его. – Он огляделся по сторонам. – Я считаю, что время от времени мы можем выпускать запах наружу. Как индейский дымовой сигнал.

– На улице есть ветер?

– Будь я проклят, если я это заметил. Кто-нибудь знает?

– Эй, Питер, подсади-ка меня, парень, – сказал Мак.

Мак был самым маленьким из всех мужчин, поэтому Питер Марлоу позволил ему встать на свои плечи. Мак лизнул палец и выставил его наружу сквозь прутья решетки.

– Поторопитесь, Мак, бога ради – вы ведь, понимаете, не цыпленок, – крикнул Питер Марлоу.

– Я проверяю, есть ли ветер, вы, молодой негодяй! – И он снова лизнул палец и выставил его наружу. Мак был так поглощен этим занятием и выглядел так нелепо, что Питера Марлоу начало трясти от смеха. Ларкин присоединился, они корчились от смеха. В результате Мак свалился с высоты шести футов, ободрал ногу о бетонную койку и начал чертыхаться.

– Поглядите на мою чертову ногу, чтоб вас всех, – ругался Мак, задыхаясь. Царапина была небольшой, но показалась струйка крови. – Я почти содрал всю кожу с этой чертовой ноги.

– Послушайте, Питер, – простонал Ларкин, держась за живот. – У Мака есть кровь. Я всегда думал, что у него в венах только латекс!

– Идите к дьяволу, негодяи, 'mahlu, – раздраженно сказал Мак, потом приступ хохота охватил и его. Он встал, сгреб в охапку Питера Марлоу и Ларкина и запел: «Хоровод среди роз, руки полны цветов...»

А Питер Марлоу схватил за руку Брафа, а Браф Текса, и цепочка мужчин, возбужденных песней, раскачивалась вокруг кастрюли, а Кинг, скрестив ноги, сидел позади.

Мак разорвал цепочку.

– Салют, Цезарь. Собирающиеся здесь приветствуют тебя. Они все, как один, отдали ему честь и свалились в кучу.

– Слезьте с моей чертовой руки, Питер!

– Вы мне заехали по яйцам ногой, негодяй, – ругал Ларкин Брафа.

– Извините, Грант. О, Боже! Я не смеялся так уже много лет.

– Эй, Раджа, – окликнул Питер Марлоу. – Думаю, что всем нам надо помешать один раз варево, на счастье.

– Поступайте, как считаете нужным, – ответил Кинг. Ему было чертовски приятно, что эти парни так развеселились. С серьезным видом они выстроились в очередь, и Питер Марлоу помешал варево, которое уже нагрелось. Мак взял ложку, помешал и прочитал над ним непристойную молитву. Ларкин, чтобы не отставать, начал помешивать, приговаривая:

– Кипи, кипи, кипи и закипай...