Король-лев и розовый слон

– Говорят, что во время Большой Засухи случаются всякие странные вещи, и даже чудеса, – начал Хохотун.

– Тебе что, мало тех чудес, которыми нас угостил Рафики? – раздражённо спросил Банзай, который вчера больше всех пострадал от носорожьего рога.

– Да я не о том, – уточнил Хохотун. – Что Рафики? Он колдун, и потому может творить чудеса в любое время, когда захочет. А в Большую Засуху странные вещи могут случаться с кем угодно – даже с тем, кто к волшебству не имеет никакого отношения.

– Даже с тобой или со мной? – заинтересовался Шэн-си.

– Я же говорю – с кем угодно.

– Тогда все понятно, – с облегчением вздохнул Шэн-си. – А то я все время в толк взять не мог – откуда у Зазу ни с того, ни с сего появился брат-близнец?

– Нашёл чему удивляться! – хмыкнул Банзай. – Ведь этот двойник Зазу вертелся у пещеры Рафики. Тот его, наверное, и заколдовал.

– О чём это вы там треплетесь? – с подозрением спросил Шрам, услышав краем уха, как гиены упоминали имя беглеца. – Какой такой брат-близнец Зазу?

– Просто когда мы подходили к пещере Рафики, навстречу выпорхнула птица с длинным клювом – точь-в-точь Зазу, – ответил Шэн-си. – Мы даже подумали – вот странно: Зазу сидит в клетке, а кто-то, очень на него похожий, летает по лесу. Разве мы вам об этом не докладывали?

– В том-то и дело, что нет, идиоты! – вконец разозлился Шрам. – За что мне небо послало таких бестолковых помощников?! Это был никакой не брат-близнец – это был сам Зазу!

– Не может быть, Ваше Величество! – воскликнул Банзай. – Если бы мы знали...

Однако Банзай ничего не успел сказать в оправдание. Шрам набросился на слуг и, вымещая на них зло, принялся отвешивать всем троим увесистые оплеухи. Гиены с визгом разбежались в стороны, но далеко удрать им не удалось, так как бежать по горячему, рыхлому песку было не слишком-то удобно. Только их хозяин мог передвигаться большими прыжками, а потому ни что не помешало ему заняться каждой гиеной в отдельности, и все они получили сполна.

Шрам отвёл душу на славу, но у наказания оказалась обратная сторона – гиены и до этого едва плелись, а теперь вообще чуть не падали. Черногривый лев рассчитывал добраться до оазиса до восхода солнца, но после взбучки с этими надеждами пришлось расстаться.

Теперь Шрам шёл позади гиен, постоянно подгоняя их пинками и тумаками. С первыми лучами солнца жара в пустыне ещё более усилилась, и даже льву становилось всё труднее и труднее. Вдобавок Хохотун наткнулся на какие- то странные следы, ведущие к Акуна- матата.

– Смотрите, смотрите! – воскликнул Хохотун. – Что это за зверь? Никогда раньше таких следов не видел.

Все четверо столпились возле отпечатков странных лап. Действительно, было на что посмотреть. Следы напоминали отпечатки лап ящерицы или птицы, но только эта тварь должна была быть по крайней мере вдвое больше Шрама. А растопыренные когти неизвестного животного оказались гораздо длиннее львиных когтей. Поняв, что это загадочное существо прошло тут совсем недавно, гиены со страхом принялись оглядываться по сторонам.

– Ваше Величество, давайте вернёмся, – предложил, стуча зубами, Банзай. – Мне что-то не очень хочется встречаться с этим зверем.

Остальные гиены поддержали Банзая, но Шрам был непреклонен. Он понимал, что возвращение означает для него бесславный конец. Во-первых, Симба так и останется в живых, а во-вторых, если среди гиен пройдёт слух, что король – трус, они перестанут его бояться. Тогда поддерживать власть Шрама будет некому.

– Если вы вздумаете повернуть назад, – зловеще пообещал Шрам, – я сверну вам шеи раньше, чем до вас доберётся эта тварь. Вы её ещё в глаза не видели, а уже готовы бежать, как от огня. Может, она вообще питается травой и листьями.

– Что-то я не замечаю вокруг ни травы, ни листьев, – резонно заметил Хохотун, оглядываясь по сторонам.

– Да, а вот костей по пути мы много видели, – добавил Банзай.

– Ох, Ваше Величество, не к добру всё это, – покачал головой Шэн-си. И гиены переглянулись между собой с явным намерением повернуть обратно. Но это не ускользнуло от внимания Шрама, который понял, что уговорами делу не поможешь. И черногривый лев снова дал волю своим тяжёлым лапам, раздавая удары направо и налево.

Проклятия Шрама, испуганные крики и визг гиен были слышны издалека. И Рафики, который за ночь ушёл по тому же пути куда дальше, чем король-самозванец со своими прислужниками, услышав эти звуки, довольно улыбнулся. Ведь это именно он оставил на песке те самые загадочные отпечатки лап неизвестного животного. Для этого понадобились две ветки твёрдого дерева, которым он придал форму когтистых лап, обтесав их каменным ножом. Позже он закопал эти ветки поглубже в песок.

Мудрая старая обезьяна знала, что более сильного врага необходимо сначала хорошенько напугать. И тогда даже самый могучий и многочисленный противник изрядно ослабеет. К тому лее известно, что гиены не только трусливы, но и суеверны.