Король (ЛП)

- Знаешь, он уже ходит и говорит, - поделилась Грейс. - Несколько слов на английском, несколько на валлийском. И Закари может научить его нескольким еврейским. И французским, безусловно. В двадцать лет он провел год во Франции.

Фионн поерзал во сне и на несколько секунд открыл глаза.

- Tu parles français? - спросил Кингсли, глядя на Фионна. Фионн тяжело выдохнул, закрыл глаза и снова уснул. - Я приму это как «нет». Каким было его первое слово?

- Та, - ответила она. - Тад по-валлийски означает «отец» или «папа». Каким было первым слово Селесты?

- Non.

Грейс улыбнулась.

- Я не шучу, - продолжил Кингсли. - Это у нее от мамы. Если Фионн в отца, то он легко выучит языки.

- Когда он пойдет в школу, мы позаботимся, чтобы он изучал иностранные языки. И музыку тоже. Уроки фортепиано, если мы сможем себе это позволить. Но сейчас еще слишком рано об этом думать.

- К слову об этом, - сказал Кингсли. - Я принес ему подарок на день рождения.

- Тебе не обязательно было это делать.

- Обязательно. И даже если не обязательно, я бы все равно принес его.

С неохотой Кингсли вернул Фионна в колыбель и укрыл его одеялом. Он посмотрел на Грейс и достал конверт из кармана.

- Что это? - спросила Грейс, хмурясь. Казалось, она не хотела его открывать. Возможно, она ощутила его содержимое.

- Как я и сказал, подарок на день рождения.

Грейс разорвала наклейку на конверте и достала сложенную в трое пачку бумаг.

- Когда Сорен присоединился к иезуитам, - начал Кингсли, - он принял обет бедности. Деньги, которые были у него в трастовом фонде, он отдал мне. И поскольку я не могу вручить деньги отцу, я могу отдать их сыну.

Глаза Грейс округлились.

- Кингсли, это трастовый фонд.

- Да, - подтвердил Кингсли. - И он стоит приблизительно восемнадцать миллионов фунтов.

Грейс в шоке прикрыла рот ладонью. Хотя это и было непросто, Кингсли удалось не рассмеяться над ней.

- Он будет учиться в лучших школах, - сказал Кингсли. - Не стоит ни на чем экономить.

- За такие деньги мы можем купить школу.

- Тогда купи одну. Там ты сможешь преподавать, - предложил Кингсли.

- Мы не можем их принять. - Грейс начала сворачивать бумаги.

- Я не просто так рассказал тебе историю своего клуба, Грейс. Мне нужно было, чтобы ты знала, скольким я ему обязан. Этот клуб, который я построил для него, сделал меня богаче, чем ты можешь себе представить. Клуб не существовал бы, если бы не он. Я бы тоже не существовал. Я обязан ему всем - своей жизнью, своим состоянием и своей семьей. Обещаю, Грейс, это самое меньшее, что я могу сделать. Я перед ним в долгу, и вот как я его возвращаю.

- Но Кинг...

- Часть ты получишь сейчас на жизнь и образование. Остальное останется в трасте до тех пор, пока ему не исполнится восемнадцать. Затем все станет его.

- Это все слишком, - сказала она, недоверчиво качая головой.

- И еще кое-что.

- Еще?

Кингсли снова полез в карман и вытащил документ.

- То, что я дал тебе, это точная сумма трастового фонда, который дал мне Сорен. Но это самое интересное.

Грейс дрожащими руками взяла документ.

- Отец Сорена был бароном, - начал Кингсли.

- Да, он говорил мне об этом.

- Родовой дом находится на севере. Это прекрасное разрушенное поместье под названием Эденфелл. Оно было продано двадцать лет назад разработчикам, которые ничего с ним не сделали. Здание пустует уже много лет. Дом принадлежит его семье. И теперь Фионну.

Грейс медленно опустилась в кресло.

- Эденфелл, - повторила Грейс, перечитывая документ.

- Оно на имя Фионна, - продолжил Кингсли. - Оно принадлежит ему, а не тебе или Закари, и когда он подрастет, то сможет оставить его себе, продать или сжечь дотла. Мне все равно. Но это ему решать.

- Меня сейчас стошнит, - сообщила Грейс, выглядя бледнее обычного. И тогда Кингсли действительно рассмеялся над ней.

- Приношу свои искренние извинения за то, что играю в Бога с вашими жизнями, - сказал Кинг. - Я верю, что вы с Закари поступите правильно по отношению к вашему сыну.

- Мы, конечно, попытаемся. Но...

- Никаких «но», - оборвал мужчина - Скажи merci и люби своего сына. Это все, что тут можно сказать или сделать.

Грейс глубоко вдохнула, долго выдыхала. Она посмотрела на Кингсли глазами полными слез.

- Merci, - поблагодарила она тихим голосом.

- Мне пора идти. Мне нужно успеть на другой рейс.

- Уже уходишь? Но...

- Я навещу вас снова, - пообещал Кингсли. - Если пригласишь.

Грейс встала и подошла к нему. Она обняла его, а он крепче прижал ее к себе.

- Твоему сыну повезло, что у него есть два замечательных отца, - сказала она. - Как и моему.

Он поцеловал ее в щеку и отпустил ее.

- Проследи, чтобы Закари не пренебрегал уроками французского, - попросил Кингсли, кивая в сторону спящего в колыбели Фионна.

- Обещаю. Я уже начала датский.

- Правда?

- Я разговаривала с Сореном по телефону после того, как мы сообщили ему о Фионне. Он научил меня «Jeg elsker dig, min søn, og Gud elsker dig også». Он попросил меня говорить это Фионну каждую ночь.

- Что это значит?