Читаем Король-медведь (СИ) полностью

Ричард только мягко улыбнулся, глядя, как леди Мариан, плотно прижав перья и вытянувшись, ухватила клювом шкурку сливы и потянула на себя. Грэм склонился, чтобы смотреть на нее с ее высоты, и теперь его глаза оказались напротив птицы.

— Я никогда бы не подумал, что она может хорошо принять кого-то, кроме меня. Прежде леди Мариан ревниво относилась ко всем, кто пытался войти сюда, а теперь… похоже, моя очередь ревновать, — сказал он после недолгого молчания.

Грэм распрямился и посмотрел на него с удивленной улыбкой.

— Ты ревнуешь? К леди Мариан? Мне это приятно, хотя ты совершенно напрасно волнуешься: ведь мы с ней одинаково сильно любим тебя.


========== Глава 17 ==========


Ричард отправился в муниципалитет на следующий день, как и обещал. Он без всякого труда получил все документы, связанные с владением фермы МакКой-Браун, и тут же занялся их изучением. Никаких странностей и белых пятен он не ожидал встретить, и так оно и было поначалу. Все последние бумаги, закрепляющие право владения и фиксирующие границы земель были в полном порядке. Ни один чиновник не стал бы смотреть дальше, да и Ричард тоже, но ведь Грэм сказал, что проблемы глубже. В архиве нашлись документы за ХХ, XIX и XVIII века, причем идентичная подпись владельца, мистера МакКоя, стояла на бумагах, датированных двумя столетиями. Самый первый раз она встречалась в оформлении владения фермы в 1817 году, причем с указанием какого-то замысловатого титула. Ричард не смог разобрать, но сильно заинтересовался. Могла ли подпись быть идентичной у разных членов семьи? Например, если это семейная традиция? В большинстве листов вместо имени стоял инициал, всегда S. Однако здравый смысл подсказывал, что мистеру Сильвестру МакКою никак не может быть больше сотни лет даже при самом оптимистичном раскладе. Ричард влез в пыльные архивные стеллажи и закопался в древних нотариальных записях, уповая на обычай писать полные имена в договорах. К счастью, ему повезло: Сильвестр встречался только до 40-х годов, перед ним был некий Себастьян, а еще раньше – Сэмюэл. Очевидно, в семье МакКой было принято называть сыновей на литеру S, как и передавать по наследству затейливую подпись. И если это все выглядело любопытно, но вполне логично, то до 1817 года начинались непонятные вещи. Во-первых, владельцем земель, построек и всего остального там снова значился некий А. Браун. Во-вторых, возле имени стоял еще один совершенно нечитаемый титул. И в-третьих, подпись того А. Брауна была точь-в-точь как у нынешнего.

Ричард педантично отсканировал все найденные бумаги и задумался. Проще всего было списать все на семейные традиции и не искать несуществующую черную кошку в темной комнате, однако беспокойство внутри не давало просто так отложить все и не думать. Ричард чувствовал, что все эти странности и загадки вокруг Грэма имеют общее происхождение, и ему непременно хотелось докопаться до сути, чтобы не нервничать по этому поводу больше.

Копии планов земель были внесены в компьютерную базу только за последние сто двадцать лет, а в этот срок границы владений фермы практически не менялись, если не считать прокладки электролиний и отчуждения земельной полосы на западной границе для установки высоковольтных опор и обслуживающей аппаратуры. Ричард снимал со стеллажей коробку за коробкой, находя все более старые копии планов, и все больше недоумевал. Он никогда раньше не встречал формулировки “Его Величество король Георг III смиренно просит принять эти владения под свою опеку”, за подписью загадочного А. Брауна. Обычно у королей “смиренно просили”, а не наоборот.

Кто такой был этот А. Браун, что сам Георг III склонялся перед ним?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное