Король-паук

Она галантно заметила, что дофин выглядит гораздо лучше, чем она предполагала и слышала, отказалась от подарков и заметила, что, «несмотря на все препятствия других заинтересованных сторон», она выйдет замуж за человека, которого любит. Лекарь покинул Гент в разочаровании. Собаки облаивали лошадей его эскорта, а бродяги пытались оторвать золотые застёжки от туфель Оливье.

Он знал, что проиграл. Не нужно было быть врачом, чтобы заметить разницу между маленьким согбенным Карлом и высокой, умной принцессой. Все одобряли её союз с «белым австрийским рыцарем».

Но ему удалось узнать кое-что, что могло бы смягчить гнев короля. Он внимательно прислушивался, когда принцесса говорила о «всех препятствиях». Он выяснил, кто кроме Людовика препятствовал браку.

Оказалось, что это были вольные и свободолюбивые голландцы. Филипп де Комин был прав. В Нидерландах зрела волна свободы. И теперь, когда один тиран погиб, голландцы боялись попасть под иго другого, будь то Людовик Французский, такой опасный и близкий сосед, будь то священный римский император, которому триста граничащих с Нидерландами немецких принцев уже принесли клятвы верности. Почему бы, спрашивали они, Марии не выйти замуж за голландца?

К удивлению королевы. Людовик решил подождать. Если дофин не произведёт впечатления на принцессу, то король сам «произведёт впечатление» на голландцев, которые будут вынуждены всеми силами препятствовать браку. Он понизил пошлины на ввозимые фламандские товары и поставил в выгодные условия фламандцев, которые могли теперь устроить своё производство во Франции и получать большую прибыль. Появились новые отрасли промышленности, связанные с производством тонкой керамики и оптического стекла. Французы тоже освоят эти технологии, и фабрики будут продолжать работать и без фламандцев.

Казалось, дела шли хорошо. Вскоре голландцам удалось кое-чего добиться. Они укрыли принцессу в тайном убежище в Генте, Максимилиану было разрешено её видеть только в присутствии других. И сама того не желая, принцесса пообещала исполнять то, что ей будет приказано. Представители Фландрии, Рейна, Зеландии, Брабанта и Голландии принесли ей в дар документ, названный Великой Привилегией. Это была их привилегия, но не её. В документе говорилось о том, что в случае, если она отказывается от своего права подписывать договоры, объявлять войны и повышать или понижать пошлины без ведома представителей указанных областей, будет свободна выйти замуж за кого считает нужным. Она подписала, предпочтя этим правам крепкие объятия Максимилиана.

— Какого же чёрта? — недоумевал Людовик. — Она же всё потеряла!

— О, я и сама не могу понять, — улыбнулась королева.

— Я думаю, что теперь мне следует разгромить Максимилиана!

— Разве это так необходимо теперь? Бургундия уже и так разбита на несколько беспомощных маленьких областей.

— Нет, нет, Шарлотта. Я не боюсь Бургундии. Но мне нужен Рейн. Он будет нужен Карлу. Он будет нужен каждому королю, каждому французу.

— Нам не нужна война, Людовик.

— Все знают, что я не хотел войны.

Но порох извлекли из арсеналов, колёса пушек смазали жиром, и армии короля начали двигаться через бургундскую Пикардию к провинции Артуа. Максимилиан сражался яростно, защищая наследство своей юной невесты, но был отброшен от Гвинегаста. Максимилиан не умел вести войны, а его бургундские войска были полностью лишены боевого духа. Его австрийский отец ничем не помогал ему, поскольку не был достаточно осведомлён о текущем положении дел. Принц отдал в залог драгоценности своей жены, поскольку был банкротом. Участились восстания, как это случалось и прежде. Людовик смог отправить французские войска домой. Фландрия также восстала. Из Фландрии Максимилиан бежал в Гельдерланд. И Гельдерланд восстал. Людовик же находился в крепости Плесси-ле-Тур и мрачно усмехался. Ему удалось погрузить Нидерланды в пучину хаоса.

В то время как Нидерланды распались, Людовик обратил своё пристальное внимание на укрепление порядка во Франции. Ему стало известно, что один из его судей отрезал уши парижскому еврею, которого подозревали в подделке монет. В Провансе за такое же преступление человеку прокололи язык.

— Почему их наказали по-разному? — спросил король.

Ему объяснили, что в каждой провинции законы различны.

— Почему?

— Потому что они испокон веков отличались.

— Я приказываю наказывать преступников одинаково! Проследите за этим!

Существовал только один способ уравнять наказания. Еврею, которому отрезали уши, прокололи язык, а жителю Прованса, у которого был проколот язык, отрезали ушные раковины. Но деловому королю было недосуг убеждать в справедливости его приказов в каждой из провинций Франции. Он был занят постройкой дорог, мостов, каналов, церквей, улучшал систему постов на границах и усиливал армию. Чтобы не было несправедливости в будущем, он приказал собрать Единый свод всех французских законов, согласовать один с другим, освободить от ненужных оговорок и дополнений и разослать по одному экземпляру каждому судье в стране.