Король-паук

Король опять позволил университетам вести преподавание философии. Реакция духовенства на запрет была однозначной — не хочет ли король запретить ещё и религию? Религия и философия были неразделимы. Они были отделимы друг от друга только в сознании короля, но ему были нужны молитвы духовенства. Своду законов придётся подождать.

Посещения королевы только расстраивали его. Вместе со старой боязнью высоты вернулась и повышенная чувствительность к своему внешнему виду. Он стеснялся своего искривлённого рта и прикрывал его платком. Он говорил, что чувствует себя «отвратительно».

— Мой дорогой господин, — сказала королева, — это не просто заблуждение, это — чепуха. Вы с каждым днём выглядите всё лучше и сильнее. Скоро вы будете ездить верхом.

— О, конечно, нет, Шарлотта. Тебе всё-таки трудно будет видеть меня в таком состоянии.

Но он ходил с ней по парку больше и проводил больше времени с дофином, который добрался до «guarum imam incolunt Belgae» в «Записках» Цезаря.

— Да, Карл, бельгийцы ещё живут там, по эту сторону Рейна. Мы подчиним их себе, как только завладеем Рейном. Эта область должна принадлежать Франции.

Он почти завладел Рейном. Торговля в распадавшихся на части Нидерландах умирала. Страна готова была забыть своё стремление к свободе, свой страх перед порабощением и обратиться к единственному защитнику, достаточно сильному, чтобы обеспечить безопасность и процветание страны. Нидерланды были готовы подписать любой договор. Однако там уже существовала партия, которая не одобряла такой позиции, утверждая, что если амбиции Людовика XI так же претенциозны, как у Карла Великого, то его власть и сила его армий смогут реализовать их в полной мере. 27 марта 1482 года «та страшная принцесса» снова обманула. Лошадь Марии на полном скаку подвернула ноту и упала на бок. Мария по-прежнему оставалась в седле, боясь спрыгнуть, пока её лошадь падала, и ногу девушки придавило. Она получила сильное ранение бедра. Будучи слишком горда, чтобы позволить лекарю посмотреть рану, она вскоре умерла от заражения крови. Максимилиан немедленно покинул Нидерланды, которые он ненавидел, и прибился ко двору одного немецкого принца, который был дружествен Империи.

Голландские торговцы теперь оказались совсем в другом положении. Они всё ещё хотели мира, но были достаточно проницательны, чтобы понять, что восстания в их провинциях утихнут. Они предложили Людовику заключить договор о дружбе и торговле накануне Рождества. Они предлагали многое, но только не свою независимость и не Рейн. Устав от бесконечных проволочек, Людовик подписал соглашение. Голландцы стали союзниками Франции, а для выполнения планов Людовика требовалось два противника, которых можно было бы заставить сражаться между собой. Раньше он подвёл бы всё под эту схему, теперь же удар подкосил его силы. Людовик жил в постоянном страхе смерти.

Голландские послы застали его в тёплой комнате, сидящим перед жарким камином. Он был настолько бледен, что его практически не было видно в глубине мехов. Он с трудом подписал соглашение. Он знал, что не может дольше скрывать то, что ослабевает день ото дня. Шарлотта оказалась не права. Он терял силы.

По соглашению ему доставались Пикардия, Артуа, Франш-Конте, герцогство и графство Бургундское. Целая Империя. Но бургундские провинции вдоль Рейна и сама великая река были потеряны для него. Он знал это. Но его сын... он мог только надеяться.

Когда пришло время поклясться на Библии в том, что он будет соблюдать соглашение, он обнаружил, что не может поднять руку. Она слишком ослабла, когда Людовик писал своё имя.

— Я коснусь Писания левой рукой, господа. Прошу меня извинить. Моя правая рука немного затекла, — сказал он.

А затем, вспомнив, что клятва, подтверждённая прикосновением левой руки, может быть в любой день нарушена, сделал нечеловеческое усилие и, скрипя зубами, попытался поднять пуку, но не смог.

Наконец, ему удалось поднять правый локоть на уровень книги. Он поклялся сдержать своё слово.

Сознание приближающейся немощи лишило его последних сил. Он писал Фердинанду, королю неаполитанскому, напоминая ему о своих старых претензиях на неаполитанский трон, основой к которым послужил завет его дяди Рене Провансского. Но не по своей воле он предъявляет эти требования. Ему нужен калабрийский пустынник, имя которого знают все. Ему нужны молитвы Франциска Паольского.

Франциск был монахом ордена францисканцев, известных как минориты, «меньшие». Неудовлетворённый тем, что их устав не был достаточно суров, Франциск основал свой собственный орден, минимов, или «последних». В его уставе указано, что начальники религиозных братств не могут носить звания аббатов, приоров, стражей, ректоров, но могут именоваться критиками. Монахи по его уставу должны постоянно воздерживаться не только от поедания мяса, но и яиц, молока, масла и сыра.