Король-паук

Это был не вопрос. Кардинал, отнюдь не новичок в заключении разного рода сделок, приготовил сюрприз. Недаром у него имелось в запасе шестнадцать внуков, и каждый из них — ценная пешка в дипломатической игре. Брак Амадео и Иоланды, пусть даже тайный, уменьшит угрозу Савойе со стороны Франции. Но что мешает ему извлечь из договора дополнительную выгоду, выдав ещё одну из своих внучек за самого Людовика, благо тот овдовел.

— Я полагал бы справедливой сумму в... — начал было дофин.

Но кардинал остановил его:

— Давайте не будем сосредоточиваться только на деньгах, монсеньор. Мне известно, что несколько лет назад — неисповедимы нуги Господни — вы лишились госпожи дофины. Но со временем рана затянется, боль утраты утихнет, и вам придётся подумать о новой супруге, которая даст наследника королевскому дому, особенно когда корона перейдёт к вам.

Людовик пристально посмотрел на кардинала. Такого оборота событий он совершенно не ожидал.

— У меня есть внучка, — пояснил святой отец, — набожная, здоровая и благоразумная девочка, стыдиться которой не пришлось бы ни одному королю. Принцу Пьемонтскому она доводится сестрой. Брак Иоланды с принцем и ваш брак с этой девочкой навеки освятят и укрепят союз Дофине и Савойи.

Людовик лихорадочно соображал. Похоже, кардинал заинтересован в союзе сильнее, чем предполагал принц.

— Я не помышлял о новой женитьбе, — искренне ответил он, — и, говоря откровенно, в душе запретил себе её. Мысль, что другая займёт место Маргариты...

— По удачному стечению обстоятельств, — сухо перебил его кардинал, — она ещё слишком юна и не скоро сможет занять место Маргариты.

— Сколько же ей лет?

— Ей... — кардинал колебался, — ей семь лет. Но для своего возраста она на удивление рослая, и, думаю, созреет рано.

— Ясно, — сказал Людовик. Разница в возрасте составляла всего двадцать один год, что в королевской фамилии отнюдь не было редкостью. Вообще говоря, нежный возраст принцессы бросал совершенно иной свет на всё предприятие, освобождая ею от болезненной примеси чувств, — внучка кардинала становилась всего лишь ещё одной выигрышной картой в весьма много обещающей дипломатической игре.

— Разумеется, я готов проявить максимальную гибкость в вопросе о приданом, — добавил глава савойской церкви.

Людовик немилосердно завысил цену.

— Учитывая процветание Савойи, — начал он, — и учитывая также немалые доходы, которые приносит вашему преосвященству ваше положение, принимая во внимание, наконец, моё намерение, при всей моей бедности, обеспечить приличное приданое за Иоландой (я отнюдь не обязан этого делать), я счёл бы что-нибудь около пятисот тысяч золотых крон справедливым вознаграждением.

Кардинал выронил крылышко фазана.

— Что?! — завопил он. — Полмиллиона золотых крон?!

— Сюда я включаю всё, ваше преосвященство, — кротко заметил дофин, — приданое за вашей внучкой и, соответственно, приданое, которое я даю за малышкой Иоландой.

— А в какую сумму вы оцениваете малышку Иоланду? — отрывисто поинтересовался кардинал Савойский. Он понимал, да и Людовик понимал тоже, что вполне приемлемой цифрой было бы пятьдесят тысяч.

— Сто тысяч, — сказал Людовик.

Кардинал сдвинул брови.

— Речь идёт о крупных суммах, монсеньор. Разумеется, тесные семейные узы, преданность близким — дело великое и доброе, гм, гм... — не знаю. У меня ведь столько внуков, обо всех надо позаботиться.

И всё же Людовик сделал верный ход. Он, старый богатый повелитель Савойи, сам себя загнал в такое положение, в котором стыдно будет проявить меньшую щедрость, чем относительно бедный властитель Дофине.

— Обо всём этом необходимо подумать, монсеньор.

— Времени у вас достаточно, — заметил Людовик, вставая, — Французов я приму только в полдень. А пока, ваше преосвященство, позвольте мне выразить восхищение вашим перстнем. Наверное, у меня никогда не будет и вполовину такого красивого, разве что кто-нибудь подарит...

— Чёрт возьми, я полагал, что вымогательство в Дофине запрещено.

— На редкость, на редкость красивый перстень, — пробормотал Людовик, бесшумно прикрывая за собой дверь.

Оставшись один, кардинал не смог сдержать улыбку:

— Perbacco! Проклятье! С таким нахальством, как у этого парим, я давно сделался бы Папой Римским!

Но, если чутьё ему не изменяет, в один прекрасный день этот нахальный парень» будет вершить судьбы Европы. Внучка кардинала попадёт в надёжные сильные руки. Тут он чуть усмехнулся против собственной воли при мысли, что дофин забыл спросить, а он забыл сказать, что маленькую савойскую принцессу зовут Шарлоттой.

Глава 26

В поддень Людовик формально удостоил французское посольство закрытой аудиенцией. Кардиналу Савойскому он представил брата Жана — как своего избранника на место епископа Налансского. Зная, что утверждение в должности — лишь вопрос времени, кардинал поздравил нового епископа, Несколько удивившись, впрочем, тому, что Людовик так торопится воздать почести человеку, которого Франция послала, чтобы воспрепятствовать его союзу с Савойей.