Король-предатель. Скандальное изгнание герцога и герцогини Виндзорских

В прошлом двое мужчин также спорили об обращении с некоторыми заключенными, сбежавшими с острова Дьявола, и о визе для тренера по яхтингу де Мариньи. Последней каплей стало то, что герцог отказался быть почетным гостем на ужине по сбору средств для багамских военнослужащих за рубежом, в котором участвовал де Мариньи.

«Мы стараемся держаться как можно дальше от этого ужасного случая», – написала герцогиня своей тете Бесси 24 августа и добавила:

«Я боюсь, что здесь много грязи, думаю, что все местные жители защищают себя от разоблачения деловых сделок – странных бочек с бензином и т. д. – так что остается только гадать, как далеко все это зайдет. Не думаю, что где-нибудь есть достаточно большая прачечная, чтобы отстирать все грязное белье Нассау»[453].

В середине сентября 1943 года Виндзоры совершили свой четвертый визит в Соединенные Штаты, несмотря на возражения британского посла лорда Галифакса[454]. Они должны были отсутствовать на островах до конца ноября. Начав с Майами, пара двинулась на север, остановившись на три ночи в британском посольстве в Вашингтоне, а затем в отеле в Хот-Спрингс, штат Вирджиния. Там их гостем был старый друг из Парижа, посол США Уильям Буллит.

«Герцог и герцогиня Виндзорские занимали комнаты на том же этаже, всего в трех или четырех номерах от нашего, – написал он в своем дневнике. – Эдуард довольно маленький и выглядит рассеянным. Уоллис похожа на свои фотографии. Я думаю, что она отвратительный человек, не хочу иметь ничего общего ни с ней, ни с ним»[455].

Затем Эдуард отправился в Нью-Йорк, где подписал соглашение о бурении нефтяных скважин на своем канадском ранчо. Одним из ярких моментов поездки стало посещение ФБР, чтобы осмотреть выставочные залы, секцию связи, лабораторию, стрельбище и отдел идентификации огнестрельного оружия. Пару принимал сам Дж. Эдгар Гувер. Чета посетила художественные галереи, столовые обслуживания и военно-морские верфи, осмотрела учебные подразделения в Гарварде и ознакомилась с военно-морскими войсками в Ньюпорте, штат Род-Айленд. Там они пообедали с миссис Корнелиус Вандербильт. Наконец они увидели тетю Бесси в Бостоне.

Герцог и герцогиня выбрали время специально, потому что вскоре после того, как они улетели, начался суд над Альфредом де Мариньи[456]. Улики против него выглядели убедительными, не в последнюю очередь из-за обнаружения его отпечатков пальцев на окровавленной китайской ширме в спальне Оукса. Де Мариньи утверждал, что не посещал эту комнату, вскоре и другие ключевые доказательства обвинения начали рассыпаться. Например, капитан Баркер объявил об обнаружении отпечатка пальца своему коллеге только тогда, когда он и капитан Мелчен увидели леди Оукс на похоронах мужа. Это произошло через несколько дней после обнаружения отпечатка и спустя долгое время после ареста де Мариньи.

Отпечаток пальца, предъявленный в суде, предположительно был снят с экрана, но при перекрестном допросе стало ясно, что детективы не были уверены, откуда он был взят. Затем по рисункам отпечатка стало очевидно, что он снят со стакана с водой – стакана, который детективы дали де Мариньи во время допроса.

Теперь выяснилось, что детективы, в частности Баркер, были не такими авторитетными и опытными, как предполагалось. Согласно досье ФБР, Баркер, который начал свою полицейскую карьеру в качестве дорожного полицейского и клерка, был отстранен от работы за пьянство и понижен в должности за неподчинение. Он также имел тесные связи с организованной преступностью, особенно с Мейером Лански, также известным как «бухгалтер мафии», и способствовал созданию незаконных азартных игр в США[457].

Адвокаты де Мариньи смогли объяснить ожоги на его руках зажиганием свечей в штормовых абажурах. Его друг, маркиз Жорж де Висделу, предоставил алиби на ночь убийства, заявив, что он разговаривал с де Мариньи в 3 часа ночи в квартире, которую они делили. Однако именно подброшенные отпечатки пальцев должны были стать решающими.

14 ноября, после чуть более часового обсуждения, присяжные большинством 9 против 3 вынесли вердикт о невиновности. Было ясно, что власти, особенно губернатор, не хотели, чтобы де Мариньи был рядом. На следующий день ему и де Висделу было приказано депортироваться. В тот день, отправив письмо в Министерство по делам колоний с копиями газетных передовиц, Эдуард отметил одну из группировок мальчиков с Бэй-стрит: «Банда Соломона жаждет крови, и мы можем ожидать, что Палата представителей проведет еще одно расследование. Общее мнение таково, [что] Мариньи виновен в убийстве, но Главный судья мог только подвести итог в его пользу на основании доказательств, представленных в суде»[458].

Десять дней спустя герцог в телеграмме государственному секретарю по делам колоний добавил о де Мариньи, что он был «беспринципным авантюристом… игроком и расточителем. Подозревается в причастности к неестественной смерти своего крестного отца Эрнеста Бронарда, наркоман»[459].