Король-предатель. Скандальное изгнание герцога и герцогини Виндзорских

«Джимми приходил в себя, острил, прыгал, отдыхал, рассказывал непристойные истории и сплетничал о других посетителях… На следующее утро изможденный герцог направлялся в комнату герцогини, чтобы убедиться в ее благополучном возвращении. Его встречало предупреждение, приклеенное на дверь: ДЕРЖИСЬ ПОДАЛЬШЕ, ДЕРЖИСЬ ПОДАЛЬШЕ или НЕ ВХОДИ СЮДА»[664].

В конце января все трое отправились на плантацию Подков в Таллахасси, штат Флорида, где жила близкая подруга Виндзоров Эдит Бейкер. «О чем вы с Виндзорами разговариваете?» – спросили однажды у Бейкер. Казалось, она была поражена этим вопросом. «Ну, где они только что были и кого они только что видели», – сказала она наконец[665].

В День святого Валентина Виндзоры были гостями Джесси Донахью на Венецианском балу. Ходили слухи, что Джесси «купила» Виндзоров так же, как соблазнила писательницу и светскую львицу Эльзу Максвелл и обозревателя Мори Пола солидными денежными подарками на Рождество и дни рождения.

Уоллис также приглянулся другой молодой человек, Рассел Найп, тридцатилетний актер и певец, сыгравший главную роль с Этель Мерман в фильме Ирвинга Берлина «Зови меня мадам»[666]. Часто он и Мерман присоединялись к Виндзорам за ужином после шоу, и пресса сделала вывод, что отношения с Уоллис были больше, чем просто дружба. «Она звонила молодому человеку каждую ночь, а иногда заезжала за ним на своей машине», – сообщил Уолтер Уинчелл в своей колонке «Мужчина в городе»[667].

Говорили, что герцогиня, которую Найп называл «Харви», дала актеру квалифицированный совет по отделке интерьера, когда он переехал в новую квартиру[668]. «Что может быть романтического между герцогиней средних лет и молодым человеком, который напоминает ей кролика-невидимку?» – спрашивал New York Journal-American в октябре 1951 года[669].

Вот что рассказывала журналистка Элис Моутс:

«Похоже, ходят слухи, что Уоллис влюблена в парня по имени Найп, который играет в «Зови меня мадам». Герцог идет домой по ночам, потому что должен писать свою книгу – поскольку пока он не написал ни строчки. А она играет в ночных клубах с мистером Найпом. Однако, похоже, все не так просто; Джимми Донахью только что написал своему парню, чтобы сообщить ему, что их связь окончена – он наконец-то влюбился в женщину (герцогиню) и собирается на ней жениться! Это я узнала почти из первых уст – человек, который рассказал мне историю, узнал ее от парня Джимми»[670].

По словам сына Найпа, тоже Рассела, в их отношениях не было ничего, кроме дружбы. «Многие люди пытались предположить, что между ними что-то произошло, но я ни на секунду в это не верю. Юмор и веселье были связующим звеном между ними. Им просто искренне нравилось быть вместе»[671].

Найп, молодой, талантливый, прямолинейный, немного бесхитростный и хороший собеседник, отвлекал от герцога, и Уоллис наслаждалась тем фактом, что ее визиты в ночные клубы с молодым певцом вызывали ревность ее мужа. Даже после того, как Найп женился в 1953 году и завел семью, он и его жена продолжали общаться с Виндзорами в Нью-Йорке и Палм-Бич и поддерживали связь в течение следующих двадцати лет.

В феврале 1951 года Уоллис поступила в больницу Харкнесса в Нью-Йорке, зарегистрировавшись как Мэри Уолтерс, где ее успешно лечили от рака матки, который потребовал гистерэктомии. Она пролежала в больнице три недели, в течение которых герцог бесцельно слонялся по Уолдорфским башням, отказываясь встречаться с людьми и осыпая ее красными розами и белужьей икрой. Уоллис жаловалась, что икра была слишком соленой.

В конце мая Виндзоры вернулись во Францию на «Куин Мэри» в сопровождении Джимми, который снял номер в отеле «Ритц». Отношения продолжались, особенно когда герцог нанес недельный визит в Лондон, где он в отчаянии обошел антикварную ярмарку в Гросвеноре, пытаясь найти золотые табакерки для коллекции, которую Джимми подарил Уоллис.

Диана Купер продолжала давать полезные комментарии о поведении Виндзоров на нескольких званых обедах. В мае она присоединилась к Уоллис в ночном клубе «Монсеньор», который был их постоянным местом. «Мы должны идти к монсеньору – герцогу это понравится, так что не спорьте. Теперь она редко называет его герцогом, а скорее «Мой роман» с забавной интонацией – не насмешливой, но и не прямой»[672].

К ним присоединился Джимми, «который кричал, пел и восклицал: «Давай, давай». Затем он подошел к пианино и сыграл Прелюдию Рахманинова». В машине на обратном пути Джимми признался Диане: «Я обожаю Уоллис – она знает, что ей нужно только позвонить Джимми, и я сделаю для нее все, что угодно. Я люблю ее – как свою мать, вы знаете – и никак иначе, потому что я не такой, и т. д. и т. п.» Диана в кои-то веки сжалилась над герцогом и ситуацией. «Разве все это не ужасно печально? Я должна признать, что на его королевском иссохшем лице ничего не отразилось, но, если это правда и он узнает об этом, жена пропала, легенда мертва, ему придется броситься с Эмпайр-стейт-билдинг»[673].