Король русалочьего моря

Гнетущее молчание после этого заявления прервал раскат грома за окном; Адриано от неожиданности чуть не подскочил.

– А что? – услышали они голос Беллы. – И не надо на меня так смотреть. Что странного в том, что он не захотел оставаться в доме, где…

– Я не знаю, что вам показалось, сеньорита, – заговорил Герт, вежливо, но твердо, – но…

– Я спрошу жену, – вмешался Йонатан, – может быть, ей что-то известно. Дон Фелипе учтив и не ушел бы, не сказав никому. С вашего позволения, сеньоры.

Ответа слушавшие на лестнице не услышали – должно быть, разрешение было дано жестом, – но Йонатан вышел, а следом и его брат, направившийся туда, где, по догадке Одили, могла находиться комната Анны. Ксандер махнул им рукой, и к моменту, как Йонатан ступил на первую ступеньку лестницы, все трое торопливо вжались в уголок между старинным шкафом и стеной. Впрочем, хозяин дома прошел мимо, хмурясь и явно не в настроении шарить по углам.

Из комнаты донесся голос Беллы, который она, впрочем, понизила:

– Я не ребенок!

– Ты именно что ребенок! – сказал Франсиско негромко, но раздражения в его голосе хватило бы на гром за окном. – Ты даже представить не можешь или не хочешь, что другие – взрослые – могут знать свое место и свой долг!

– Не кричи на девочку, – вновь вмешался второй ибериец; тень на пороге резко дернулась, словно кто-то стряхнул успокаивающую руку с плеча. – Она не все знает. Беллита, – его голос стал тверже, урезонивая, – ты не права. Сейчас действительно опасная ситуация, и Фелипе бы не стал рисковать зря ни тобой, ни собой, ни Иберией. Ни ради чего.

– Здесь все спокойно…

– Здесь не было спокойно столетиями, Беллита, – заметил второй ибериец, судя по напряжению в его голосе, и его терпение было на грани, – здесь такие, как мы, – и твои родичи в том числе – и погибали, и исчезали. Всякое бывало… и сейчас вполне может быть.

– Если это про донью Беатрис, то одна угроза за триста лет…

Одиль краем глаза увидела, как на этом имени Ксандер и Адриано переглянулись.

– Это была дорогая потеря, – сдержанно заметил оставшийся неназванным ибериец. – Слишком дорогая.

– Хватит, – вмешался в исторический экскурс Франсиско, на этот раз мрачно и без тени сарказма. – Фелипе мы найдем, но ты, Хьела, отправляешься домой прямо сейчас.

– Я могу помочь, – ответила Белла тоже серьезнее, но от того не менее решительно. – Я…

– Ты упряма, как твоя мать! – Франсиско не кричал, даже скорее понизил голос, но Одиль все равно едва не прикрыла уши, такое неприкрытое чувство, то ли боль, то ли гнев, прозвучало в нем. Впрочем, он тут же успокоился, во всяком случае, следующие слова сказал холодно и властно. – Дважды повторять я не буду. Иди и соберись.

– Дядя…

Франсиско не ответил, и спустя мгновение Белла выскочила за порог и захлопнула за собой дверь – бледная, с высоко поднятой головой и глазами, сверкавшими так, что Одиль усомнилась, не слезы ли в них стоят. Но нет: когда она поднялась к ним, быстро и впечатывая на каждой ступеньке каблук в дерево, глаза ее были даже слишком сухи.

– Вы слышали?

Из них троих кивнул только Адриано – и так было все понятно.

– Я не думаю, что он в самом деле пьет в кабаке, – пояснила Белла, помолчав. – Но если его нет здесь и нет дома, где-то же он должен быть?

– Мама сказала, что он уехал домой, – напомнил Ксандер.

– Твоя мать не знала почему, – уточнила Одиль, которая настолько-то их разговор расслышала. – Не похоже, чтобы он с ней прощался. Она могла просто увидеть, что он ушел, и сделала логичный вывод.

– Уйти домой он мог бы и из комнаты, если что, дверь-то есть, – заметила Белла, и у Одили слегка отлегло от сердца: подруга стала рассуждать, а значит, успокоилась.

– Тогда…

– Погодите.

Этот тон у брата она знала и сразу же умолкла. Так и есть: Адриано хмурился, потирая брови, то сводя, то разглаживая морщины на переносице, и явно силился что-то вспомнить. Белла нахмурилась тоже, словно собираясь его поторопить, но Ксандер, который, похоже, тоже уже выучил повадки приятеля, взглядом призвал ее к молчанию.

– В кабак, – тем временем пробормотал Адриано. – Смотрите. Я был там, в этом вашем городке, у кабака в порту…

– Я упоминал его, да, – совсем тихо, словно боясь спугнуть, засвидетельствовал Ксандер.

– Ну вот. Я там пел…

– Ты мог его и не увидеть, если он там был, – вставила Белла. – Вряд ли там…

– Я не о том, – отмахнулся Адриано. – Неважно, что там было, хотя я и вправду его там не видел, но ты права, народу там было достаточно, а я никого не искал.

– Как же тебя так удачно схватили? – подняла бровь иберийка. – На глазах у всех скрутили?

– Говорю же, девицей подманили, и я в переулок, – уже нетерпеливо отозвался Адриано. – Но не это важно. В переулке они мне мешок на голову и пристукнули для верности, так что я в себя только на лодке пришел. И вот там они такую странную вещь сказали…

Одиль решила, что сейчас было вовсе не время для увлекательных историй, только для фактов.

– Что?