Король русалочьего моря

Поднявшийся ветер подхватил самолетик, поднял по крутой дуге – Одиль ахнула, – но летучее творение вырулило, вырвалось из невидимой хватки, и так же плавно вернулось на свой путь, проделав в воздухе изящную мертвую петлю. Пепе взвизгнула от восторга и захлопала в ладоши.

– Здорово, – от всей души сказал Ксандер. – А ты его из чего сделал?

– Ну… по мелочи, – отозвался отчаянный конструктор. – Корпус из дерева, нашел тут одну удобную болванку и выточил, ты ж видел. Под крылья мне картонку мэтр ван Гельмонт дал… Колесики из часов выковырял. Отец вздует, наверно, но славно ж вышло, правда?

– Правда, – одобрила Одиль. – А насчет часов не переживай. Отец их наверняка списал в уме еще тогда, когда тебе отдал.

– А прикрутил чем? – сощурился на солнце Ксандер.

– Не поверишь, – хмыкнул Адриано, – мой ножик пригодился.

Словно в доказательство, он достал из-за пояса тот самый, йольский, кинжал – ребис светлым лучом замерцал на солнце – и продемонстрировал обломанный кончик.

– Видно, кузнец из меня не очень, – весело признался он. – Зато теперь, видишь, тут такая звездочка получается… на ура подошло.

– Летает не хуже дракона, – кивнула Белла, переступая по земле так, чтобы солнце не сильно мешало следить за летуном. – Ты смотри, что проделывает!

Самолетик, действительно, был рад стараться. Он то взмывал и плавно скатывался по воздушным горкам, то летел, ложась поочередно на каждое крыло, а теперь и вовсе пошел по спирали вверх, набирая высоту, и всем четверым пришлось, как по команде, приложить ладони козырьком по лбу, чтобы хоть как-то смотреть на ослепительно сияющее небо.

– А двигатель у него какой? – спросила Пепе, тоже не отрываясь взглядом от самолетика. Слово «двигатель» она произнесла медленно, но четко, со всей важностью.

– Двигатель? – озадаченно повторил Адриано.

– Ну да, – ответила мелкая фламандка чуть нетерпеливо. – Двигатель. Мотор. На чем-то он же летает?

Ксандер глянул на нее, искоса еще наблюдая за самолетиком. Адриано не смотрел уже на свое творение вовсе, озадаченно размышляя.

– Он летает просто так, – сказал он, но как-то неуверенно. – Он же для этого сделан.

Пепе вздохнула, как будто была взрослой, а он – несмышленышем, которому надо объяснять самое простое.

– Это же не птица, – со знанием дела пояснила она. – Он не живой, крыльями не машет. Ему нужен двигатель, чтобы летать. Топливо, – с удовольствием сказала она еще одно явно важное слово. – Без этого он будет разве что планировать, а потом упадет.

Адриано помрачнел.

– Правда?

Словно послушно иллюстрируя правоту девчушки, самолетик в небе покачнулся, дернулся пару раз, пытаясь поймать вновь крыльями ветер, и не смог. Сначала он снижался еще сколько-то плавно, но вдруг споткнулся и упал, как камень, в стремительное пике. Адриано на него не смотрел, да и вообще стоял к нему спиной, но его собеседница видела и горестно вскрикнула, забыв о споре. Рядом сочувственно охнула Белла, а Ксандеру вдруг стало обидно за летуна, он-то ни в чем не виноват, и все же именно ему сейчас падать, ломая такие ловкие крылья…

У Одили вырвался полувздох, полустон.

– Не, – вдруг решительно сказал Адриано. – Чушь это какая-то, ты прости, Пепе. Что рождено летать, будет летать, а раз оно летает, значит, оно живое. Я так думаю. Что скажешь?

Но Пепе словно лишилась дара речи, глядя в небо во все глаза. Ксандер ее понимал. За снова расправившейся спиной Адриано, самолетик вздрогнул и в отчаянном порыве вырвался из гибельного падения. Картонные крылья коснулись легкого ветерка, игриво причесывавшего высокую траву, и расправились, поднимая сарделькообразное тельце все выше и выше, в яркую голубизну.

Наконец повернувшись, Адриано обласкал его взглядом.

– Видишь же, – сказал он Пепе, – летает! А это главное. Мне так тот инженер сказал, помнишь, Дали? Что настоящий самолет проверяется полетом?

– Помню, – сказала Одиль, щуря на солнце подозрительно блестящие глаза. – Помню, так и говорил.

– А ты хочешь быть… инженером? – снова вмешалась Пепе.

Самолетик аккуратно приземлился на ладонь Адриано, и она его потрогала – осторожно, одним пальцем.

– Нет, – фыркнул Адриано. – Я хочу быть летчиком. Всегда хотел.

Пепе уважительно посмотрела на него и собралась еще что-то спросить, когда на крыльце вновь показался дон Алехандро, и с ним Фелипе. Следом за ними вышли все родные и домочадцы Ксандера, а в руках у отца Ксандер увидел сумку Беллы.

– Нам пора, – сказал младший из Альба.

Эпилог

– Герман!

Эрнст скрыл улыбку. Он до сих пор не одобрял многие нововведения – особенно целые отрасли военного дела, вдруг поросшие, как грибы после дождя, и авиацию в первую очередь, – поэтому вид щеголеватых летчиков, сначала надменно приосанивающихся при виде черной формы, а потом поспешно уступающих дорогу, едва увидев вышитые меч и петлю, грел ему сердце.