Король русалочьего моря

– И сколько длится эффект этого твоего конкокта?

– Не знаю, – признался Ксандер. – Надеюсь, недолго. Я ж не ван Гельмонт.

– А противоядие есть?

– Не знаю, – повторил он, ожидая, что даже Адриано, несмотря на всю свою бестрепетность, сейчас скажет ему, что он идиот. А ещё внутри гвоздем засело мерзкое ощущение, поселившееся в нём, когда Летисия смотрела на него. Нет ничего противнее, чем когда на тебя смотрят как на вещь, но чем он, Ксандер, был лучше, когда подливал свое зелье?

– А от Летисии ты так и ушел.

– Так и ушел.

– И нажил себе врага, – сообщил сзади голос Одили.

Ксандер вскинул голову, но Одиль вышла из низенькой дверцы одна.

– Летисию-то? – дёрнул плечом Адриано, протягивая ей фляжку.

– Лучшего способа я не знаю, – ответила Одиль, обхватив её худыми пальцами. – Белла внизу, Ксандер, но не думаю, что она тебя скоро будет искать. Мигель сказал ей, что в чём-то перед ней виноват, обещал загладить вину и теперь заглаживает. Может быть, даже танцуя в процессе.

Словно её слова были паролем, снизу донёсся радостный зов трубы, выделывавшей соло в чём-то, похожем на фокстрот. Ксандер выразился в том смысле, что все иберийцы, в его понимании, были одним миром мазаны, и уточнил, каким именно, и что они могут все отправляться вместе танцевальным шагом в некий дальний путь, и уточнил, какой именно, тоже.

Адриано присвистнул. Одиль, на чьих бледных щеках проступило какое-то подобие румянца, укоризненно покачала головой, но глаза у неё смеялись.

– Может, мне сходить? – Адриано протянул руку. – Разбавим немного их компанию.

– Не надо, – отозвалась его сестра. – Пусть развлечётся.

– С нашими врагами-то?

– Врагами? – изогнула бровь Одиль. – Как я помню, вы тогда их крепко вздули, а они даже со старшекурсниками не сумели отомстить, только дулись неделями. Нашёл врагов, тоже мне, вот Летисия – это посерьёзнее. Но если хочешь – сходи, только я тебе тут не помощник.

– Тогда схожу, захвачу ещё вина и плащи, раз уж сидим.

Едва за ним закрылась дверь, как Одиль повернулась к Ксандеру. Тот же только тут сообразил, и мысленно обругал себя, что она-то вообще была в шёлковом платьице и прозрачном шарфе, и нуждалась в тёплой шерсти плаща гораздо больше, чем Адриано. Так что первым делом он старательно её укутал, отметив, впрочем, что она не очень-то дрожала.

– Что думаешь делать?

Он не стал повторять «не знаю», хотя это было бы правдой, но ему было уже дурно от этих слов.

– Надо узнать, сколько это всё длится, – рассудил он, и тут его осенило. – Скажи, ты вот ещё чувствуешь, мм, эффект?

Она усмехнулась.

– Нет. – Но стоило у него отлечь от сердца, добавила: – Но я и не пила.

– Я видел же…

– Ксандер, – в её голосе прорвалось легкое раздражение, – уж что-что, а брионию я опознаю по запаху – уже этого мне хватило, чтобы не пить. Папоротник ты искал у меня, про вербену сказал Адриано, а про вашу омелу раззвонил Хуан. Слава всем силам мира, что только про неё-то всё и знают, но я была бы совсем безмозглой, если бы не сопоставила два и два. Наше счастье, что никто больше не был свидетелем твоих… изысканий.

– Значит, по тебе не определить, – вздохнул он. – А на Беллу не подействовало.

– Думаешь?

– Достаточно сравнить, – мрачно ответил он. – Хоть с Алехандрой, хоть с Летисией.

– А их ты тоже намеренно, кстати? – подняла бровь Одиль. – Думал, что Альба, Мендоса и… а, верно, де Кастро об этом рассказали девочкам?

С одной стороны, это звучало, признаться, довольно-таки нелепо. С другой стороны, именно от Одили, которой её отец, насколько мог судить Ксандер, чего только не рассказывал, это звучало даже логично. А ещё венецианка умела спрашивать так, что риторические вопросы звучали вовсе не риторическими.

– Думал, – сказал он. – Толку, как видишь, не вышло. Но попробовать-то стоило!

– Стоило, – согласилась она. – Хотя стоило ли это вражды Летисии Тофаны, я тебе не скажу. Особенно учитывая, что, судя по слухам, она умеет проклинать.

Он похолодел.

– А это правда?

– Я не проверяла, как ты понимаешь.

Не дождавшись ответа, Одиль глянула на него и тихонько усмехнулась.

– Проклинать не так просто, как кажется, Ксандер Нидерландский, а скрывать это – тем более. Сам представь, что будет, если с тобой или с кем угодно ещё, случится что-то такое, что было бы заметно. Одно дело – в запале, но Летисия вовсе не дура, и немножко остынув, она быстро сообразит, что как бы ей ни хотелось тебе насолить в ответ, вылетать из школы ради этого она вряд ли готова.

– А ради незаметного, – закончил он её мысль, – и рисковать не стоит. Выходит, они меня спасли.

– От проклятия, может быть, – сказала она с сомнением. – Это ты ещё учти, что мы не знаем, в самом деле ли она это умеет, и тем более – насколько ей это удается. Вряд ли человек на год нас старше такой уж искусный малефик.

Он покосился на неё.

– Ты так говоришь, как будто точно знаешь, какие они бывают.

Она явно удивилась.

– Очевидно, да!

Ксандер нахмурился, а потом мысленно хлопнул себя по лбу. Конечно же, проклятое золото Рейна – да, пожалуй, она и в самом деле должна была в таком понимать.

– И всё же ты считаешь, что её надо опасаться.