Король Руси (СИ)

Сорок секунд. И Холмский провел обе свои линии конницы сквозь татарскую лаву, остатки которой в ужасе разбегались кто куда. Просто прыснули в разные стороны и, пришпорив коней, уходили. Потому что от семи с гаком сотен их осталось едва за две. Потеря более чем половины личного состава выглядело кошмарно и чудовищно давила на мораль. Причем не только этого фланга, но и остальных наблюдателей.

Ахмад тем временем обозначая атаку на другой фланг противника, отвернул. Увлекая за собой неприятеля. А Холмский, не останавливаясь, провел своих всадников на ставку Ибак-хана.

Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-ту-ту-ту-ту-у-у.

Вновь затрубил рожок, обозначая новую атаку.

Только в этот раз всадники Даниила держали в руках не длинные пики, а кончары, которые вполне можно было применить и во время сшибки.

У Ибак-хана тоже, как и у Ахмада, имелась своя гвардия. И она стояла при нем, выступая телохранителями. И она была такой же немногочисленной — бойцов сто, не больше. Поэтому она охотно последовала за своим правителем, что предался безудержному бегству. Не вообще с поля боя, а в сторону от надвигающихся красных всадников. Очень уж они его испугали.

И так уж получилось, что маршрут его пролегал вдоль тылов центра собственного войска, которое, увидев разгром фланга, припустилось в бегство. Отчего он сходу влетел в эту мешанину из отступающих всадников и резко замедлился. А потом уже было поздно. Сзади налетели ратники Холмского со своими кончарами. Да и татары хана Ахмада активно подключились к избиванию бегущего противника…

* * *

В тоже самое время в Трире происходил довольно интересный эпизод…

Великий князь Запада, как его называли сторонники, сидел за столом и второй раз перечитывал письмо Понтифика. Оно было странным. И Карл Смелый, герцог Бургундии и прочее, прочее, прочее недоумевал от написанных там вещей.

— И зачем все это? — Наконец, не выдержав, спросил у целого кардинала, что привез послание. И явно был облечен властью для компетентных комментариев.

— В Риме обеспокоены успехами Луи, — уклончиво ответил кардинал.

— Не понимаю вас.

— Вы заключили мир с Луи, но он лишь на бумаге.

— Полагаю, вы думаете, будто я этого не понимаю?

— Что вы слышали о Персидской компании?

— Меня она мало интересует.

— Ваша светлость, не делайте таких опрометчивых выводов.

— Вы хотите, чтобы я дал денег на эту … хм… задумку Святого Престола? Как по мне, так она не лучше Крестового похода, который захлебнулся так и не начавшись. Вы не хуже меня понимаете, что в наши дни добрым воинам и в Европе есть чем заняться.

— Все так, — кивнул кардинал. — Им есть чем заняться. Но это никак не отрицает усиление осман, которые ныне думают о захвате королевств Неаполь и Венгрия. От ваших владений это безмерно далеко, но… речь не о том.

— А о чем?

— Графство Артуа и Фландрияя. Это ведь ваши земли, приносящие вас львиную долю доходов. Не так ли?

— К чему вы клоните?

— К тому, что эти земли могут приносить вам еще больше денег. Ведь от восточных берегов Балтийского моря кто-то должен персидские товары доставлять в Европу. Почему не ваши корабли? Или вы хотите, чтобы на столь богоугодном деле наживались эти торгаши из Ганзы?

— Вот вы, о чем… — покачал головой Карл. — Об этом стоит поговорить только тогда, когда этот ваш юный король сумеет удержать натиск Польши и Литвы. В чем я сомневаюсь. Мне рассказывали о тех землях…

— В возрасте тринадцати лет Иоанн встал со своими пикинерами в строй, чтобы поддержать их боевой дух при отражении натиска конницы. И победил. Он выиграл блистательно кампании прошлого и позапрошлого годов.

— Похвально, — произнес Карл уже с меньшей язвительностью и раздражением. Герцог ценил личное мужество и вообще всячески поддерживал проявления рыцарской доблести. Понятно, что пикинер был очень далек от рыцаря, но этот поступок монарха вызвал у него чрезвычайное одобрение. Особенно учитывая возраст парня.

— За кампании минувших двух лет Иоанн сумел разгромить и подчинить своей власти ключевой торговый город Руси — Новгород. Причем Новгород поддерживал Казимир, выслав ему союзный контингент. Именно через этот город он планирует вывозить персидские товары. Потом он последовательно разбил большое степное войско и войско Казимира, которое тот послал к Москве. Чуть ранее его отец сумел разгромить степное княжество и занять среднее течение Волги. Таким образом Иоанн ныне удерживает в своих руках практически весь маршрут от устья Волги до устья Невы, необходимый для начала Персидской торговли.

— И что вы от меня хотите?

— Чтобы ваши подданные установили торговые отношения с Новгородом.

— Это ведь война с Ганзой!

— Король Неаполя уже отправил к нему шесть каррак с товарами, наняв их в Генуе. А его дочь, Элеанора, вышла за Иоанна замуж.

— Я не могу неволить своих купцов.

— Вы же не хотите, чтобы Луи, что без всякого сомнения узнает о сложившейся диспозиции, опередил вас?

— От кого же он узнает?

— О компании Персидской торговли много кто знает. Как и посольстве Фердинанда. Вряд ли Паук упустит свою выгоду в этом деле. Вы же не хотите этого, не так ли?