Король Руси (СИ)

— При Ржеве эти пешцы нам так наподдали до сих пор бока болят.

— А, — махнул рукой Иван Юрьевич. — По-всякому могло сложиться. Просто не повезло.

— А вот, гляди, конница. Всадники один к одному, что те — с копьями длинными, что те — с луками. Словно братья близнецы.

— Робеешь?

— Опасаюсь, что город мы не удержим.

— Не робей. Бог даст отобьемся. Вона стены какие.

— В Новгороде и Рязани тоже были стены.

— Типун тебе на язык!

— Гляди, едет кто-то… — перебил их начинающуюся перепалку кто-то из иных бояр.

Тем временем кавалькада из десятка всадников подобралась к городским воротам метров на пятьдесят. Их предводитель, что стоял рядом с знаменосцем, достал какое-то странное приспособление в виде конуса с ручкой. Приложил его ко рту и начал вещать:

— Милостью Божьей король Руси и каган Великого травяного моря Иоанн свет Иоаннович предлагает славным смолянам добровольно перейти под его руку. Дабы крови христианской не лить и разорения не учинять. А коли до вечера доброй волей не поклонитесь, то быть бою смертному и разгону[1] лютому по всему городу на усладу войска.

После чего десятка всадников удалилась, не дожидаясь ответов или каких-либо реакций. Титул уж больно людей смутил.

Король Руси — это и ожидаемо, и понятно, и, в какой-то мере правильно. В самом Смоленске вполне понимали и принимали претензии Иоанна на этот титул. Впрочем, под его руку не спешили. Им и в составе Великого княжества Литовского было хорошо. Но вот каган Великого травяного моря… это что?

О том, что Иоанн, принял вассальную зависимость от ханов Белой, Сибирской и Синей орд не как король Руси, а как каган никто на западе не знал. Наш герой рассудил, что такой титул будет намного приятнее для кочевников. Великое травяное море. Звучит! А каган есть не что иное, как перекличка с древним хазарским титулом, эхо могущества и величия которого все еще гуляло по степи. Хан ханом, но каган, вылезший из глухой древности, оказался по душе практически всем.

Да, кочевникам не нравилось, что каган был православным, а не мусульманином. Ну так и что? Силен? Силен. А это главное. Да и ритуал их вполне устроил. Поэтому осенью 1475 года в Москве и собрались ханы трех орд со своими беями и багатурами[2]. И принесли кагану клятвы и за себя, и свои роды, да не по доверенности, а уже лично. Причем не на татарском, а на монгольском языке, каковой все еще употреблялся в степи, выполняя роль дипломатической коммуникации.

Почему осенью 1475 года? Так после славного разгрома Менгли Герая и османов. То есть, после того, как Иоанн продемонстрировал — он силен и сильнее его в степи нет никого. А значит, что? Правильно — он и главный. Да, не Чингизид, поэтому и каган, а не каан на монгольский манер. То есть, титул был применен более древний, лишенный таких родовых ограничений.

Так вот — эта история с присягой и новым титулом не предавалась особой огласке. Ну встречался Иоанн с кочевниками — своими вассалами. Ну обсуждал с ними что-то. И что?

Поэтому здесь, под стенами Смоленска, наш герой впервые публично применил свой новый титул, вызвав немалое замешательство и недоумение у горожан. Потому как догадаться о смысловом содержании этого титула не было проблем.

И что же получалось?

К ним пришел не просто соседний правитель восточной Руси, претендующий на нее всю, а фактически, наследник Золотой орды, вступивший в права на большей части ее старых владений. Ведь вон — виднелись бунчуки вспомогательных отрядов и Белой, и Синей, и Сибирской орды. И никого из татар не смутили слова под стенами сказанные.

А память о могуществе Золотой орды была свежа и крепка. Сотни лет не прошло, как ханы шороху наводили по всей округе. И не только в восточных землях Руси, но и тут — в западных пределах, что лежали ныне под рукой литовцев.

Да и «разгон» в этом контексте прозвучал куда как опаснее. Ведь о жестокости монголов до сих пор страшилки рассказывали. Подчинился — миром станут говорить. А коли за оружие взялся — всех подчистую вырежут. Да, Иоанн не монгол. Но все в Смоленске были наслышаны о том, что он практически полностью вырезал бегущую армию Менгли Герая и османов под Хаджи-Тарханом. Очень немногие сумели ноги унести. Для монголов — обычная практика, но не для русских князей. Да, он не снимал с себя королевского титула, но… страшно, в общем.

— Всем уйти с этого участка стены! — Грозно крикнул королевский вестовой в рупор, подойдя верхом лошади на полсотни метров. — Государь станет намерения демонстрировать! Кто не уйдет — пеняй на себя!

Люди служивые и зеваки всякие чуть помедлили, а потом заметив, что Иоанн подвел сюда кулеврины свои, прыснули бегом в разные стороны. Рисковать и подставляться под артиллерийский обстрел никто не желал. Тем более вот так — по глупости.

В отличие от полевых орудий — эти «игрушки» короля были куда как внушительнее. Они стреляли железным ядром массой 20-фунтов[3] и имели ствол в добрые тридцать калибров. То есть, относились к так называемым экстраординарным кулевринам. Да и сами весили под две тонны, передвигаясь большой упряжкой лошадей.