"Король" с Арбата

Вот проснулся, допустим, Ларискин папа. Ну, конечно, на часы посмотрел - все в порядке. Не опоздал. Умылся. Делает зарядку. Потом бреется. Потом в окно на нас смотрит. Ну, потом, наверное, завтракает. Лариска, конечно, тут же. Он в окно смотрит, про нас что-то говорит.

Идут себе часики плавно. Значит, позавтракал Ларискин отец и, как в кино показывают, поцеловал жену, Лариске пальчиком погрозил и на лестницу. Ну и конечно, мимо нас прошел.

А вот, если часы сделать скачками, то что будет?

Не успел умыться - тебе скачок: давай, мол, дальше. Только за бритву - опять подталкивает: давай дальше. Только он захочет сказать, что мы хулиганы, а ему стрелка - раз! Давай дальше.

Но так в часах не бывает. Просто это людям не нужно.

А вот в кино обязательно лента должна идти рывками. И каждый ее рывок прячет от зрителя наша жестянка из консервной банки. И эта жестянка в форме лопасти должна вертеться под прямым углом к движению ленты. Вот почему нам нужны две конические шестеренки. А где их взять?

Достали дверную медную ручку. Попробовали из нее выпилить трехгранным напильником. Зажали в тисках. Один зуб еще кое-как получается, а вот остальные пятнадцать нет. Уж очень точная работа. Наверное, ни один профессор не выпилит все шестнадцать зубцов, да еще на конус.

Женька предложил отлить эти шестеренки из олова. Он из пластилина, не дыша, ланцетом делает формочку. Мы у него за спиной. Как у него спина занемеет, мы ее дружно растираем, и он опять ковыряется ланцетом в пластилине.

Теперь нужно достать олово. У Ивана Ивановича выпросили оловянную палочку. Он часто дома что-нибудь паяет.

С тех пор как Женька подарил ему пластилинового конармейца на коне, Иван Иванович всегда останавливал нас около своего окна, интересовался, как идут дела, кашляя, спрашивал:

- А инвалидам кино бесплатное?

* * *

У меня дома разогреваем олово в консервной банке на керосинке.

Поплевываем в банку, трогаем олово палочками, а оно не плавится.

Нонке это не нравится. Она нас выпроводила. Пришли домой к Женьке. Развели на кухне примус. Женькина мать походила вокруг, спросила:

- Вы что там жарите? Оно не взорвется? Мы ее успокоили, и она ушла.

На примусе прямо чудеса получаются. Дрогнула, размягчилась оловянная палочка, и вдруг из-под нее потекли блестящие капли. А потом и вся она медленно растаяла и стала одним сплошным чистым зеркалом.

Мы шепчем: - Ура!

- Ха-ха!

- Банзай!

- Мировецки,- говорит Славик, тянется на носках и всех спрашивает, что сейчас происходит в консервной банке.

Жирная пластилиновая форма наготове. Женька осторожно плоскогубцами снимает с огня банку и медленно наклоняет ее к пластилину. Потекло жидкое зеркало струйкой в формочку, и сейчас же началось шипение, треск и все окуталось едким дымом.

На наших глазах формочка как-то лениво развалилась, и олово весело скользнуло со стола на пол. И сейчас же и на полу и на столе вспыхнули голубые огоньки.

Мы даже ничего не успели сообразить, как олово отчаянно зашипело и вся кухня окуталась паром. Лидочка спокойно поставила чайник на стол, покрутила пальцами около виска:

- Фантазеры. Вы бы еще из мороженого форму сделали.

В общем, опыт с литьем не удался. Один Славик охотно собирает на полу блестящие шарики и очень доволен.

- Давайте еще так,- предлагает он.

И опять к нам в сарай заползло противное уныние. Где же достать эти несчастные шестеренки?

Пришел Бахиля. Посмотрел на нас, все понял, молча уселся на пороге.

- Может, в гипсе попробовать отливать. У отца есть гипс. Я принесу.

Женька не согласен. Говорит, что гипс тоже не выдержит. Женька скульптор, ему виднее.

- А что, если из двух ластиков?-предполагает Лидочка.- Вырежем из ластиков два кольца. Тесно их прижмем друг к другу, вот так,- показывает она,- ведь у резины большое трение. А?

Мы обдумываем, молчим. Один Славик подтвердил, что у резины большое трение, и напомнил про тетрадь с дырками.

Из двух ластиков вырезали два конуса. Плотно посадили их на оси, прижали друг к другу: вращаем одну ось, вращается и другая. Закрепили на оси нашу жестяную ось. Пробуем. Вращается.

Сейчас только Славик крикнул:

- Мировецки!

А мы все помалкиваем. Дело в том, что с нагрузкой резиновый конус все-таки, как ни нажимай, проворачивается.

Отдали оба конуса Славику. Ведь скоро в школу. Скоро он раскроет новенькие, без клякс, тетради.

Целыми днями не выходят из головы эти проклятые шестеренки. Мы бредим ими, мы спрашиваем о них у взрослых, а Славик даже тайно от нас исследовал дома швейную машинку, после чего три дня его не выпускали на улицу.

Мы ищем эти шестеренки во всем, что хоть чем-нибудь напоминает технику: в мясорубках, в электрическом звонке, в будильнике и даже в уборной, в сливном бачке.

Неудачи расхолаживают нас. Славик начал строгать себе пистолет. Мишка принялся выпиливать расческу. То же самое немедленно подхватили Женька с Левой.